Очерки на разных высотах - [51]

А если снова вспомнить о том достопамятном разговоре, когда Саша Балдин был готов обвинить нас всех в том, что мы превращаемся в «клуб самоубийц», то мне представляется, что не так уж и важно, чем конкретно закончился тот разговор. Важно, что в результате довольно четко сложился простой вывод, что ощущение полноты жизни «здесь и сейчас», которое мы получаем, попадая в горы, на самом деле почти невозможно изведать в жизни на равнине. И, как мы неоднократно убеждались в дальнейшем, сам А. М. Балдин тоже никуда не делся от «явных самоубийц» (!), а продолжал вместе с ними ходить в горах.

И сейчас, чтобы как-то закончить повествование о нашей «горовосходительной» страсти, мне захотелось привести стихотворение известного французского поэта-символиста Рене Домаля (из сборника: Поэзия французского символизма, СПБ, Амфора, 2003, с.329—344, 450—456) (привожу английский оригинал и мой вариант вольного перевода):

Poem from «Mount Analogue’

One cannot stay on the summit forever

One has to come down again.

So why bother in the first place? Just this.

What is above knows what is below —

But what is below does not know what is above.

One climbs, one sees —

One descends and sees no longer

But one has seen!

There is an art of conducting one’s self in

The lower regions by the memory of

What one saw higher up.

When one can no longer see,

One does at least still know.

René Daumal, (1908—1944)

Никто не может оставаться на вершине вечно.

Всегда приходится спускаться вниз —

Тогда зачем же так стремиться наверх?

Ответ несложен:

Высота знает все про долину,

А долина ничего не ведает про высоту.

Поднимаешься и многое видишь,

Спускаешься и снова не видишь ничего.

Но что с того — ты уже видел!

Есть особое искусство: жить

На равнине, памятуя о том,

Что ты видел наверху.

Даже когда ты больше не сможешь этого видеть,

С тобой навсегда останется

Знание о том, что ты видел.

Рене Домаль имел свой опыт серьезных восхождений в Альпах — так что он знал, о чем писал.

Что-то вроде эпилога

Ушли в далекое прошлое все увлечения и страсти романтиков гор. Наступило время, когда можно оглянуться и оценить прожитое с трезвостью пожилого человека.

В те «баснословные года» нам было даровано нечто вроде тютчевского со-чувствия, как благодати и можно только радоваться тому, что это непреходящее ощущение не покидало нас до самой старости.

Друзьям альпинистам. И.Руднева.

Ушло наше время по синей лыжне,

По горным тропинкам, по пыльным проселкам,

И соль выступала порой на спине,

И все-таки было то время веселым.

Мы пели не в лад и острили, кто мог,

И нежность свою не доверили строкам,

И был не в чести ни венец, ни венок —

И все-таки было то время высоким.

Мы шли на закат, как уходят на взлет,

И числили рядом навечно ушедших,

И ветры смирялись, и плавился лед

Мечтой сумасшедшей, мечтой сумасшедшей…

И если беда выставляла рога,

И мчалась навстречу со злобою бычьей,

Победа была не куском пирога,

А кровной сестрой матадорской добычи.

Приходит признаний непрошенный срок:

Присягой на верность той солнечной лиге

Запретная нежность звучит между строк —

Зачитанных строк недочитанной книги.

Но, «перебирая наши даты…», пожалуй, стоит сказать еще вот о чем. Наверное, в памяти любого человека особенно бережно хранятся воспоминания о знакомствах с людьми незаурядными, выдающимися. Но в нашей будничной жизни редко происходят такие встречи. Как правило, они случаются один-два раза за всю жизнь и память о них сохраняется надолго.

А вот нам всем, всем, кто провел лучшие годы своей жизни в братстве-содружестве Спортклуба Академии наук, повезло просто сказочно: не сразу, но шаг за шагом, здесь собралось почти два десятка совершенно незаурядных личностей. Удивительно и, пожалуй, даже уникально то, что всем нам довелось на протяжении долгих лет жить в тесном общении с такими выдающимися (и я не побоюсь этого слова!) людьми как Евгений Тамм или Борис Горячих, Олесь Миклевич или Александр Балдин, Игорь Щеголев, Олег Брагин, Валентин Цетлин, Игорь Мильштейн, Мика Бонгард, Дима Дубинин, Андрей Симолин, Олег Куликов, Евгений Булатов, Андрей Мигулин и еще с добрым десятком людей того же «калибра».

Оглядываясь назад, я с трудом представляю, какой могла бы сложиться моя судьба, если бы по какой-либо причине мне пришлось исключить для себя участие в жизни нашего сообщества. Добавлю к этому и такое признание — когда временами со мной случались приступы глубочайшей депрессии, то меня более всего спасало от отчаяния простое соображение: если среди твоих друзей ты можешь числить таких замечательных людей, как к примеру, Женя Тамм, Боб Горячих или Игорь Щеголев — то стало быть, ты — не безнадежен и в тебе есть нечто, что заслуживает их уважение и дружбу. Вот это ощущение непреходящего чувства взаимного притяжения было всегда нашим общим достоянием и согревало всех нас.

Поэтому неудивительно, что каждый раз, когда случается встречаться тем немногим, кто дожил до наших дней, мы всегда вспоминаем ушедших друзей и радуемся, что нам было дано счастье прожить с ними вместе столь изрядный кусок нашей жизни.

А в заключение приведу великолепное стихотворение Давида Самойлова, которое, по моему мнению, вполне подходит в качестве завершающего аккорда на фоне всего того, о чем было сказано выше.