Очерки истории Сюника. IX–XV вв. - [10]
«Ассимиляция народностей продолжалась до Зариадра и Артаксия; тогда и завершился один из важных периодов арменизации страны. Накануне возникновения империи Тиграна Великого племенные разновидности успели сгладиться настолько, что все население говорило на одном общем (армянском. — Г. Г.) языке. Момент выработки общенационального языка может быть признан предельным пунктом для племенного родового быта и это определяется скорее всего кровной близостью» (курсив наш. — Г. Г.)[153].
Кажется, после такого классического определения немыслимо «арменизировать» армянский народ Восточного края Армении в X–XI веках[154].
Произвольная интерпретация исторических явлений, необоснованное отрицание реалии истории приводят исследователя к неизбежному нигилизму. Известно, что Месроп Маштоц, будучи в Сюнике и Агванке, с помощью своих учеников открывал там школы, где дети обучались армянской письменности — «հայերէն դպրութեամբ»[155]. Однако, следуя 3. М. Буниятову[156] и другим, Ф. Мамедова неверно заключает:
«VI–X вв. (по 3. М. Буниятову — к началу XII в. — Г. Г.) не только в зоне Партава (современной Барды), но и в зоне Сисакана-Сюника (современного Сисиана) народ говорил не по-армянски»[157], поскольку эти территории «были не армянскими»[158].
Спрашивается, куда же тогда девать многочисленные армянские надписи указанных регионов, княжеские, царские и духовные грамоты средневековья[159]? Сохранилась ли хотя бы одна надпись в этих краях на албанском языке? Конечно, нет! Логично ли думать, что народ говорил на албанском, а писал на армянском?
Дело доходит до такой нелепости, что армянский поэт VII века Давтак Кертог, сочинявший поэму о князе Джеваншире на армянском языке в форме акростиха, считается не армянином. Берется под сомнение вопрос национальной принадлежности ряда армянских историков и мыслителей X–XIII веков.
У Мовсеса Каганкатваци нет ни одного выражения на албанском языке. Естественно, он должен был пользоваться употребляемыми только в армянской среде словами, такими, как: азат, азгапет, агарак, анашхарик, ашхаракан, ванк, екехеци, ишхан, нахапет, нахарар, патив, птух, тагаворазн, танутэр, тасанорд, hac, сак, шен, шинакан и т. д.[160]. Следовательно, лишено всякой почвы заявление, будто «албанская литература не сумела противостоять чуждым культурно-идеологическим влияниям исламизации и григорианизации». Почти так же звучит сфабрикованная «теория» 3. И. Ямпольского, согласно которой «История агван» вначале была написана на албанском (гаргарском) языке[161]. Возможно, эта ненаучная гипотеза и стала отправной точкой для аналогичного заявления Ф. Мамедовой: «Албанская литература до X в. включительно (!) создавалась на албанском языке, а с XII в. — на армянском, хотя по духу она оставалась целиком и полностью албанской»[162]. Подобное голосовное заявление лишено научной почвы, поскольку не аргументировано историческими фактами[163].
По понятным причинам некоторые албанисты, в том числе и Ф. Мамедова, стараются «албанизировать» буквально все, что связано с историей Восточного края Армении[164]. Говоря о литературных традициях, Ф. Мамедова пишет: «К местной традиции (разумеется, албанской — Г. Г.) относятся дошедшие до нас исторические нарративные источники: «История албан» Моисея Каланкатуйского, труды Мхитара Гоша «Албанская хроника», «Житие-мученичество Хосрова Гандзакского», сочинение Киракоса Гандзакского «История»[165].
Так можно «албанизировать» кого угодно — не только средневековых армянских авторов Мовсеса Каганкатваци, Мхитара Гоша, Киракоса Гандзакеци, но и всех современных армянских писателей, ученых, военачальников…, родившихся в Нагорном Карабахе, Нахичеване, Гандзаке, Сюнике и сопредельных районах. Кстати, рецензент интересующей нас книги Игр. Алиев[166] предлагает албанистам больше не употреблять термин «традиция», а «придумать что-либо другое»[167]. По его мнению, нет «армянской традиции», «грузинской традиции» или же «албанской традиция».
Дело дошло до такого абсурда, что созданные на протяжении веков армянским народом архитектурные памятники объявляются не армянскими. «Христианские памятники архитектуры XII–XVIII вв., — пишет Ф. Мамедова, — это памятники не армянского населения, проживающего в Нахичевани, а арменизированного албанского населения, которое подчинялось своему албанскому католикосу и самостоятельной албанской церкви, просуществовавшей до 1836 года»[168]. Мы уже выше показали порочность подобного голословного заявления Д. Ахундова[169] и, чтобы не повторяться, лишь отметим, что беспочвенное отрицание армянской культуры, жажда присвоения чужой цивилизации в данном случае мало чем отличается от «теории» современных пантюркистских фальсификаторов. Ведь вся территория Нахичеванской АССР отличается обилием именно древнеармянских памятников[170]. И никто не сомневался, кроме некоторых азербайджанских историков, что все «албанские католикосы» были армяне.
В последнее время некоторые «эпиграфисты» попытались надписи армянских хачкаров расшифровать «по-албански»
