Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века) - [34]
Говор «горюнов» является в какой-то мере прямым преемником языка северян, конечно, несколько трансформировавшимся в результате скрещения и перемещения. Мы считаем возможным утверждать это на том основании, что «горюны» были населением, которое, начиная по меньшей мере с XV в., если не раньше, никуда не передвигалось и было наиболее тесно связано с древнейшим населением этих мест,[294] северянами, несомненно занимавшими Путивль. Наше утверждение, как историка, может быть подтверждено лингвистическими исследованиями Халанского. Халанский, добросовестно изучивший «горюнов» (хотя и не на основе марксистско-ленинского учения о языке), не относит их говор ни к одному из основных диалектов современной России, Украины и Белоруссии.[295]
Следовательно и язык северян, к которому близок говор «горюнов», на территории ряда княжеств не был ни украинским, ни белорусским, ни русским. Это и немудрено, потому что и самих этих языков, в современном их состоянии, не существовало и существовать еще не могло. Они явились продуктом позднейшей эпохи.
Не менее интересным представляется вопрос о характере населения севера Черниговщины, где оно не передвигалось с места на место и где не было сильного колонизационного движения, какое, например, отмечается в южной ее части, непрерывно интенсивно заселяемой в XVII в. выходцами из Правобережья.[296] Колонизация из Украины мало просачивалась на север Черниговщины, а приток беглого населения, главным образом из Московской Руси со второй половины XVII в., не мог в значительной мере изменить говор, обычаи и нравы населения этой области, и пришельцы быстро усваивали язык местных жителей. Только часть этого района населена собственно украинцами, безусловно позднейшими пришельцами, поселенными в нем Пясочинским близ Погара и Фашем в Городке.
Интересующий нас район охватывает б. уезды Мглинский, Новозыбковский, Стародубский и Суражский и западную часть б. Трубчевского уезда, т. е. как раз проходит по границе древнейших поселений северян и радимичей и в северо-восточном своем углу примыкает к области вятичей. В большинстве этих уездов данные археологии прослеживают северянское население, в той или иной степени соприкасающееся с радимичским.[297]
Исследователь говора этого края, названного им северско-белорусским, П. А. Расторгуев, обращает внимание на то, что большинство лингвистов, старавшихся на основе изучения современных наречий Черниговщины найти следы древнего северянского наречия, пришли к выводу, что североукраинское наречие жителей южной части Черниговщины является преемником языка северян, а северные районы последней, с ее северско-белорусским говором, населенные в древности радимичами, сохраняют следы языка радимичей, позднейших белоруссов. Отмечая эти выводы, П. А. Расторгуев в то же время, с нашей точки зрения достаточно обоснованно, указывает на большую роль колонизации из южной Украины в юго-западные и южные районы Черниговщины, приводившей к ассимиляции местного населения — остатков северян с украинцами, причем мощность колонизационного потока с Правобережья предопределила победу украинского начала. С другой стороны, в XVII–XVIII вв. жители восточной и южной Черниговщины сохраняли еще свой язык, отличающийся от украинского. Следы его сохранились по сие время в «акающих» говорах в б. Глуховском и Остерском уездах. «Акающие» говоры — явление, несвойственное украинскому языку. В XVIII в. северско-белорусский говор, ограниченный ныне указанной выше территорией, в меньшей степени украинизированный, чем говор современной его области, распространялся гораздо шире, по указанию А. Ф. Шафонского,[298] охватывая еще б. Городнянский уезд, часть б. Новгород-Северского, Глуховского, Кролевецкого, Сосницкого уездов и правобережные села Черниговского уезда. А. Ф. Шафонский считает наречие этого края почти аналогичным языку Белоруссии и Литвы. Сейчас говор южной части Черниговщины, распространенный к югу от северско-белорусского языкового района, характеризуется дифтонгами, звуками сложной артикуляции, что не было заметно во времена Шафонского. Наличие дифтонгов и звуков «сложной артикуляции» связано с позднейшим течением, шедшим с юга, и является заимствованием из украинского языка. Характерно, что жители слобод в Глуховском уезде, говорящие на «о», по преданию, переселены сюда помещиком Кулябкой из Украины.
