Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века) - [174]

Возможно, что на некоторое время Андрей Мстиславич, князь рыльский и воргольский (Рыльск и Воргол составляли одно княжение), княжил в Чернигове, пока Михаил жил на острове у Киева, а Ростислав покинул Чернигов, увлекшись своей галицкой авантюрой. Михаил первое время не препятствовал Андрею занимать стол в Чернигове, но когда Михаил отправился к Бату просить «волость» свою, то речь шла, очевидно, о Чернигове, и Андрей должен был снова удалиться.

После смерти Андрея, убитого в 1245 г. татарами, жена его и брат просят у Бату не отнимать у них княжения, на что хан согласился, но заставил деверя жениться на невестке. Вдова и брат имели в виду, по-видимому, не черниговское, а рыльское княжение.[1101]

Необходимо отметить, что после взятия и разгрома татаро-монголами Чернигова на некоторое время устанавливается полная путаница в замещении престола. По-видимому, одно время в городах черниговского княжества и даже в самом Чернигове сидели князья и даже «владетели», сажаемые ханом. Интересна одна грамота рязанского князя Олега Ингваревича, косвенно проливающая свет на порядки, установившиеся в Чернигове.

«Се аз, великий князь Олег Ингваревичь Рязанской — пришел есте к нам на Рязань ис Чернигова владетель Черниговской Иван Шаин, а с ним есте многие люди ево, что есте был он посажен от Батыя на Чернигов владетелем, и яз, князь великий, ведая его Ивана Шаина породы ханска и воина добра, велел есте ему отвесть поле на реке Проне и до колодезе Чюрлокове со всяком угодье владет. А кто станет спирать, высылать к великому князю. А ся владельница даде 6000 семьсот шестьдесят пятой год безповоротно».

В грамоте мы встречаем определенное указание на то, кому был обязан Иван Шаин тем, что он стал «владетелем» Чернигова. Таким благодетелем оказался Батый. Трудно сказать, на каких правах, как и когда «владел» Черниговым Иван Шаин, но, по-видимому, это могло произойти не ранее 1246 г. и, конечно, не позже смерти Бату, последовавшей в 1255 г.

Грамота прямо указывает, что Иван Шаин, «владетель Черниговской», был «породы ханска», т. е. знатным татарином, родственником Бату. По-видимому, этот «владетель Черниговской» аналогичен Михею, «родом алану», начальнику какого-то селения под Каневым, о котором говорит Иоанн де Плано Карпини и которого некоторые исследователи считают татарским чиновником, баскаку, управлявшему вместе с князем Федором Киевом в 30-х годах XIV в. (о чем речь будет дальше), Ахмату, правившему и хозяйничавшему в Курской тьме, и т. д. Переход его на службу к рязанскому князю ничего особенного не представляет, так как подобного рода явления имели место и в других областях Руси (мурза Чета, родоначальник Годуновых в Москве, белорусские татары — «липки» в Великом княжестве Литовском, Глинские, служилые Касимовские и другие царевичи и мурзы в Московской Руси и т. п.).

Грамоту Олега Ингваревича Лихачев и Карамзин считали подложной, но, как показал это вполне убедительно А. Юшков, мы имеем дело с достоверной грамотой, но испорченной и переписанной в XVI в.[1102]

В течение 40-х — 50-х годов вся Чернигово-Северская земля и Переяславль оказались захваченными татарами, причем Переяславль, по-видимому, потерял самостоятельность и непосредственно зависел от татар; в городе стоял татарский чамбул Куремсы (Куремшы). Накануне появления в степях татаро-монголов Переяславль, по имеющимся сведениям, зависел от курских Ольговичей.[1103] Ляскоронский считает возможным утверждать, что в Переяславле князья не сидели, и город с «землей» управлялся каким-либо наместником, быть может даже из духовенства, как это было, например, при епископе Семене, убитом при взятии города татарами.[1104] Вполне естественно, что в татарские времена князей мы здесь уже не встречаем, если не указывать на Ивана Дмитриевича Переяславльского, которого Зотов считает князем именно Переяславля Южного, так как «Любечский синодик» вряд ли стал бы поминать князя Переяславля Залесского, как не черниговского, да, пожалуй, еще Олега Переяславльского летописи Быховца и «Хроники» Стрыйковского. Зотов, упоминающий об обоих князьях, все же считает необходимым оставить открытым вопрос о принадлежности Ивана Дмитриевича и Олега к Переяславлю Южному.[1105]

Переяславль превратился в форпост татарского хана в южных степях; в его оплот, откуда ханские наместники управляли южной Русью. Переяславщина изо всех областей Левобережья больше всего пострадала от нашествия татаро-монголов.

К. Маркс указывает: «Монголы проникают внутрь России, опустошая все огнем и мечом… Русские бегут в болота и леса. Города и деревни были сожжены до тла».[1106] Население Переяславльской земли, страдавшее еще и раньше от непрерывных половецких набегов и то разбегавшееся по лесам и оврагам, то снова возвращавшееся на старые пепелища, а зачастую тянувшееся и далее на север, переселяясь в защищенную реками, лесами и болотами Черниговщину, и на этот раз прибегло к обычному способу спасения от врагов. Оно или разбрелось, укрываясь от татар по всем укромным, малодоступным уголкам Переяславщины с тем, чтобы со временем, быть может в меньшем числе, чем ранее, вернуться к своим разрушенным селам, городкам, к уничтоженным пашням, садам и огородам, или потянулось по старому, проторенному пути на север, в Черниговщину и Посемье. Опустошенный край обезлюдел. К. Маркс подчеркивает, что «Они (татаро-монголы.