Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [69]

Развитие эпидемии чумы в Лондоне в 1665 году. В благополучном Лондоне 1665 г., как и в благополучном Западном мире в начале пандемии СПИДа в 1980-х гг., никто не хотел верить, что к ним пришла смерть, в борьбе с которой они не могут победить.

Май. В начале мая 1665 г. погода стояла прохладная, и у людей оставалась надежда, что здоровая атмосфера Сити не позволит распространиться эпидемии. Во всех 97 приходах от чумы умерло только 54 человека, и в основном, это были люди, жившие ближе к окраинам (так и сегодня многие наши современники надеются, что эпидемия СПИДа их не коснется, ограничившись только наркоманами и гомосексуалистами). Надежды эти укрепились в период с 9 по 16 мая, когда от чумы умерло только трое, и ни один из них не жил в Сити или в прилегающих к нему слободах. Правда, в приходе Сент-Джайлс умерло 32 человека, но среди них только одному был поставлен диагноз «чума», да и общая сводка смертности была не велика. Как вдруг выяснилось, что эта статистика была мошеннической.

На следующей неделе, между 23 и 30 мая, сообщалось только о 17 случаях смерти от чумы. Но в Сент-Джалсе похоронили 53 человека, из которых, как утверждалось, только 9 умерли от чумы. Однако при строгом расследовании, учиненном мировым судьей по просьбе лорд-мэра, обнаружилось, что еще 20 человек умерли от чумы в этом приходе, но были записаны как умершие от сыпного тифа и других болезней, не говоря уже о тех, чья смерть вообще осталась не зарегистрированной. Семьи больных чумой старались любыми способами скрыть причину болезни, чтобы не пугать соседей и чтобы власти не вздумали запирать их дома — мера, которой угрожали, но пока не применяли.

Июнь. На второй неделе июня в Сент-Джайлском приходе было похоронено 120 человек, хотя утверждалось, что среди них умерших от чумы только 68. Однако 4 человека умерли в пределах Сити (план Лондона приведен на рис. 8.3). Это вызвало панику в богатых семействах Лондона. Началось бегство людей из западных районов города. Дороги заполнили кареты, фургоны и телеги со всяким скарбом. Это бегство продолжалось в течение мая и июня. Его усугубляли слухи, что город скоро закроют, а на дорогах правительство поставит кордоны, чтобы воспрепятствовать перемещению людей по стране.

Пропуск и удостоверение о состоянии здоровья отъезжающим за границу выдавались лорд-мэром. Без этих документов нельзя было проехать через города, лежащие по дороге, и тем более остановиться в гостинице. И поскольку Сити не был еще затронут чумой, лорд-мэр свободно раздавал удостоверения о здоровье всем проживающим в 97 приходах. Однако вскоре выяснилось, что многие путешествуют с фальшивыми удостоверениями, либо состояние их здоровья не соответствует записанному в их удостоверении — в результате они перестали вызывать доверие у местных властей и уже не гарантировали свободного проезда по Англии. В июне двор переместился в Оксфорд — ни один придворный не погиб от чумы.

Июль. В середине июля, чума, которая свирепствовала в приходах Сент-Джайлс, Сент-Эндрюс (Холборн) и в районах Вестминстера, начала двигаться в восточные кварталы города. Было замечено, что распространение чумы шло не по прямой линии — Сити, окруженный стенами, оставался совершенно незатронутым. Чума двигалась от более высоких мест города к кварталам, лежащим в низине. В июле чума еще не добралась на противоположный берег Темзы — до Саутэрка. Но было совершенно очевидно, что чума свирепствует на густонаселенных и более бедных окраинах, и там она находит множество жертв. Болезнь двигалась на восток через приходы Кларкенуэлл, Крипплгейт, Шордич

Бишопсгейт (главные северные ворота Сити), последних двух приходов, граничивших с Олдгейтом, Уайтчеплом и Степни (район в восточной части Лондона, недалеко от Тауэра). Чума проникла в них позднее, но зато свирепствовала там с особенной силой, даже когда в западных приходах, с которых эпидемия и началась, она стала стихать.

Между 4 и 14 июля в приходах Сент-Мартин и Сент-Джайлс-ин-де-Филдс умерло от чумы 400 человек, в приходе Олдгейт умерло всего четверо, в приходе Уайтчелп — трое, а в приходе Степни — только один человек. То же повторилось и на следующей неделе, с 11 по 18 июля, когда по общей недельной сводке умерло 1761 человек, — на всей Сатуэрской стороне реки от чумы погибло не больше 16 человек. Но такое положение дел изменилось в августе.

1 июля власти Лондона, как и во время чумы 1603 г., получили право запирать людей в своих домах на основании парламентского указа «О милосердной помощи и содержании людей, заразившихся чумой». По этому указу мировым судьям, мэрам, бей-лифам и другим городским чиновникам дано было право в пределах вверенных им участков направлять наблюдателей, дозорных, сторожей и могильщиков к больным или в места, зараженные чумой, и брать с них присягу, что они будут исполнять возложенное на них поручение. Тот же указ уполномочивал их издавать и другие распоряжения, «которые в настоящей ситуации покажутся им уместными».

Определялись и обязанности тех, кто должен был воплощать исполнение указа «на местах». Для понимания противоэпидемических мероприятий, осуществленных в Лондоне во время «Великой чумы», приведем их полностью по тексту Указа.