Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [32]
В представлении греческих, а затем и римских врачей существовал целый класс болезней, называемых горячками. При их описании обратили, по преимуществу, внимание на общие явления, особенно на характер горячек (см. «Эпидемии» Гиппократа). На местные же про-ииления, например, на накожные сыпи или опухоли (бубоны), врачи m m времени обращали гораздо меньшее внимание, однако они выде-Iи ли болезни, сопровождавшиеся повальной смертностью.
Гиппократ (460–377 до н. э.) считал лихорадку «общей болезнью», так как она сопутствует всем другим болезням. Под самой лихорадкой тогда понимали не повышенную температуру тела (ее научились измерять юлько во второй половине XIX столетия), а чувство жара у больного, которому предшествовал период озноба. Гиппократ выделял две причины лихорадок: общую или заразу, и плохую диету. Общая лихорадка возникала из-за вдыхания воздуха (пневмы), содержащего болезнетворные миазмы, враждебные природе людей («О ветрах»).
Такие понятия, как эпидемия, эпидемическое происхождение и распространение болезни, понимались древними авторами как клинически сходные заболевания людей на определенной территории, вызванные воздухом, содержащим миазмы, принесенные с зараженных мест, либо испарениями, поднимающимися из-под земли. Когда болезнь действует эпидемически, тогда не образ жизни необходимо считать ее причиной, воздух, поступающий с местностей, в которых угнездилась болезнь. А так как много людей одновременно дышат одним и тем же воздухом, то они и поражаются одинаковой болезнью (отсюда и термин «поветрие»), В этом случае Гиппократ рекомендовал не менять образ жизни, меньше втягивать в себя воздух и уехать из местности, на которой существует болезнь. Пораженные же такими эпидемиями люди заразными (т. е. способными передать болезнь другим), не считались («О природе человека»).
В последующем учение о «пневме» развивали врачи александрийской школы — Герофил (ок. 300 лет до н. э.) и Эрасистрат (IV–III вв. до н. э.), полагавшие, что артерии наполнены вместе с воздухом еще тончайшей «пневмой». В Риме в середине первого столетия н. э. ак тивно развивалась пневматическая школа Атеная, учившая, что все процессы в организме зависят от свойств и распределения «жизненного воздуха» — пневмы.
Через 600 лет после Гиппократа, римлянин Гален (130–201) разработал свое учение о «пневме» — тончайшем и легчайшем веществе, своеобразной переходной ступени от духовного к материальному. Это вещество, проникающее в организм при дыхании, дифференцируется в нем на три различных субстрата; «жизненную пневму» с локализацией в сердце; «психическую пневму», находящуюся в мозге; и «физическую пневму», локализующуюся в печени. Под «эпидемическими» или «лоймосородными» болезнями им понималось появление в одно и то же время многих одинаковых случаев болезни и смерти.
С одичанием нравов и общим упадком наук и искусств, в Европе после краха Западной Римской империи прекратилась и дохристианская традиция освещения явлений внешнего мира. Труды ученых заменили сочинения духовных писателей начавшейся христианской эпохи. Их творчество было обращено исключительно на познание и распространение новых истин, открывшихся в трудах Святых Апостолов и их последователей. Медицинские знания в этот период сохраняются и приумножаются арабскими врачами, получившими доступ к огромным библиотекам, созданным Птолемеями в городах Малой Азии и северного побережья Африки.
Книги античных авторов заботливо переводятся на восточные языки компилируются арабскими и персидскими учеными. Естественно, что представления о «заразности» и «эпидемиях» остаются теми же, что и тысячелетие назад. Сокрушительная первая пандемия чумы (чума Юстиниана, 531–589), также объяснялась на основе учения «пневматиков».
В найденном нами описании этих событий, сделанном византийским историком Прокопием (Procopies, De bello persico), есть следующее указание: «Испарения этих гниющих тел производили вонь, распространившуюся в городе и приготовившую, особенно при соответственном направлении ветра, еще более потерь».
Эти представления древних врачей об эпидемическом процессе оказались очень устойчивыми. Через почти полтора тысячелетия после Гиппократа и спустя четыре столетия после Юстиниановой чумы Авиценна (980—1037), благодаря своим глубоким знаниям носивший тогда название «князя врачей — Шейх-Эль-Рейс», придерживался все той же точки зрения на эпидемический процесс. Он считал, что «с воздухом иногда происходит то же самое, что происходит с водой: его качества изменяются в отношении теплоты и холодности и естество его тоже изменяется, и он застаивается и загнивает, как застаивается, становится зловонной и гниет вода». Здесь поясним, что он подразумевал под гниением. Врачи того времени придерживались точки зрения Аристотеля, что гниение есть уничтожение внутреннего тепла, присущего влажному телу, под действием внешнего тепла окружающих его тел. Вместе с присущим телу (внутренним) теплом исчезает и его влага.
