Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода - [172]
Принимая во внимание протокол заседания рештских врачей и основываясь на личном наблюдении 10 больных, я заключаю, что существующая в настоящее время в г. Реште болезнь есть людская чума (pestis), не получившая пока злокачественного характера, но при всем том в высшей степени заразительная и опасная. Из прочтения прилагаемых историй болезни видно, что почти каждый больной указывает с положительностью место и приблизительно время своего заражения; и что нет никакой другой болезни, кроме чумы, сходной с описаниями по совокупности вышеописанных припадков во всей врачебной науке, по крайней мере, они мне неизвестны.
Констатировав по своему убеждению чуму, я объяснил консулу г. Норду об опасности пребывания в Реште и советовал гг. членам консульства оставить город на несколько недель, пока не прекратится зараза, в чем мною и выдано свидетельство от 5 мая за № 16, копия с которого при сем прилагается. 7 мая, по просьбе моей, консул г. Норд собрал русских подданных, которым я осторожно заявил, что, так как в Реште существует заразительная болезнь, то советую бездетным выехать на время в Энзели, где нет подобной болезни, кроме детской оспы и кори, другим же — в горы. Многие из русских подданных изъявили желание возвратиться в Россию и высидеть в карантине узаконенный срок; из остающихся в Реште просили дать совет, как предохранить себя от заразы, в чем просьба их мною была тотчас же исполнена.
6 мая, в бытность свою в г. Энзели, я узнал от агента российского консульства в Гиляне г. Углева, что в Энзелийском порте находится около 15 торговых русских судов, вследствие чего поручил г. Углеву передать боцманам, пока зараза еще не дошла до Энзели, убрать суда поскорее в море. Между прочим, едучи в Энзели вышеозначенного числа, я получил сведения от тавризского торговца красным товаром, Самона Шахназарова, что по всему Талышу, где более 12 тысяч жителей, начиная от деревни Канур-чал до Астары, т. е. до русской границы, свирепствует около 3-х месяцев какая-то болезнь, от которой умирают 30—40-летние крепкие люди в продолжение каких-нибудь 2–6 дней; какою болезнью, Шахназаров не знает. Так как талышинский народ очень дикий и скрытный, то от него трудно что-нибудь узнать, но что умирают много, Шахназаров заключает еще из того, что никогда ему, в продолжение 8 лет, не приходилось продавать столько белой погребальной материи, как в эти последние 3 месяца. На мой вопрос, не заметили ли вы опухолей в паху, под мышками или в другом месте у больного, — он отвечал, что у одного мальчика “действительно я сам видел опухоль за ухом; но его отправили для излечения в Решт, где он вскоре и умер, у других же не знаю”. Кроме этой болезни, по Талышу сильно свирепствует оспа на детях, которых также много умирает.
По возвращении в Решт, я заявил об этом слухе генерал-губернатору и просил его командировать в Талыш добросовестного персидского медика для определения существующей там болезни, на что генерал-губерна-тор дал полное согласие. Кроме того, я рассказал недавно прибывшему, вновь Назначенному рештскому генерал-губернатору о жалком положении города, вследствие существующей заразительной болезни и упущении должных предохранительных мер, советуя их принять как можно скорее.
Насколько я мог заметить в свое 7-дневное пребывание в Реште, жители города очень испуганы появлением небывалой болезни и как бы угнетены. Напрасно раздаются на площадях звуки трубы и барабанов, созывающие народ на священные мистерии, устроенные не в очередь по распоряжению персидского правительства для успокоения публики; народ, хотя идет на них, но как-то испуганно озирается и чего-то ждет.
Жизнь кипит еще на базарах, но в улицах, где есть больные, она подавлена. Узнай жители Решта, что существующая у них болезнь есть чума, они моментально разбегутся кто куда может, бросив все свое благосостояние.
С большим любопытством многие спрашивали меня, какую болезнь я нашел у них в Реште и как ее назвать. Само собою следует, что ответ был более или менее успокоительный, что, дескать, болезнь хотя и заразительная, но не так опасна, как вы думаете, и нисколько не похожа на чуму. Это фальшивое объяснение успокаивало многих любопытных, разносящих успокоительную эту весть по всему городу. Здесь я только понял слова генерал-губернатора, что мой приезд и посещение больных успокоили край.
Из мер предосторожностей, предпринимаемых для себя и моего переводчика, я употреблял нижеследующие: 1) намазывание всей поверхности тела толстым слоем растопленного бараньего сала; 2) отдельное платье и белье, предназначенные только для визитации больных, которое снималось на дворе немедленно же по окончании визитации; 3) опрыскивание всего платья раствором хлорной извести и карболовой кислоты, кроме того, последняя на вате положена была во все карманы и за околыш фуражки, и, наконец, 4) по исследованиям больного, руки тщательно вымывались водою и раствором хлорной извести. По окончании всех визитаций, платье это было истреблено, из опасения передать на нем другим заразу. Во время визитации я постоянно курил папиросы и советовал делать то же переводчику, и, благодаря этим мерам никто из нас не заразился чумою.
Это первое на русском языке обстоятельное и систематизированное изложение истории загадочного природного явления, с глубокой древности называемого «чумой». В книге приведено много бытовых и исторических подробностей, сопровождавших эпидемии чумы, а путем включения официальных документов и иллюстративного материала авторы постарались создать для читателя некоторый эффект присутствия как на самих эпидемиях, так и при тех спорах, которые велись тогда между учеными. Издание предназначается широкому кругу читателей и особенно школьникам старших классов, студентам-медикам и молодым исследователям, еще не определившим сферу своих научных интересов.
Фрагменты двухтомной монографии "Очерки истории чумы", описывающие картины наиболее ошеломляющих чумных эпидемий и пандемий на протяжении истории.
Данная монография относится к числу тех редких научных книг, которые не только не утрачивают свою значимость через несколько лет после выхода в свет, а, наоборот, становятся все более востребованными. В основе такого успеха ее первого издания (2000 г.) лежат предложенные автором объяснения причин возвращения, распространения и исчезновения ряда пандемических болезней, в частности натуральной оспы и СПИДа, существенно восполняющие пробелы в представлениях об этих процессах. Необходимость переиздания книги обусловлена продолжающимся ухудшением глобальной эпидемической ситуации в целом, активизацией оспенных инфекций, а также отсутствием каких либо успехов в противодействии ВИЧ/СПИД-пандемии.
Монография посвящена мифам и «белым пятнам» в эпидемиологии, существование которых стало очевидным в связи с провалами мероприятий по противодействию ВИЧ/СПИД-пандемии. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Особенно полезной она будет для исследователей, интересующихся фундаментальными проблемами патогенеза и эпидемиологии новых инфекционных болезней, для студентов биологических и медицинских факультетов вузов, а также для врачей-инфекционистов и эпидемиологов. Книга издана в авторской редакции.
Анастасия Александровна Ширинская родилась в 1912 г., она была свидетелем и непосредственным участником событий, которые привели Русский Императорский флот к последнему причалу в тунисском порту Бизерта в 1920 г. Там она росла, училась, прожила жизнь, не чувствуя себя чужой, но никогда не забывая светлые картины раннего детства.Воспоминания автора — это своеобразная семейная историческая хроника на фоне трагических событий революции и гражданской войны в России и эмигрантской жизни в Тунисе.
«Арутюн Халибян» открывает новую книжную серию «Жизнь замечательных нахичеванцев». Этот труд — не просто биография одного из жителей «города, которого нет» (так назвал однажды Георгий Багдыков Нахичевань-на-Дону), Цель настоящей работы — показать, как сохранившийся до наших дней уникальный портрет А. П. Халибяна кисти гения живописи мариниста И. К. Айвазовского дает возможность оценить облик человека, жившего в первой половине XIX века и руководившего армянским самостоятельным городом Нор-Нахичеван.
«Ложь — основа государственной политики России». Именно политики (и не только в России) пишут историю. А так называемым учёным, подвизающимся на этой ниве, дозволяется лишь охранять неизвестно чьи не сгнившие кости в специально отведённых местах, не пуская туда никого, прежде всего дотошных дилетантов, которые не подвержены колебаниям вместе с курсом правящей партии, а желают знать истину. Фальшивая история нужна политикам. В ней они черпают оптимизм для следующей порции лжи. Но почему ложь им ценнее? Да потому, что именно она позволяет им достичь сиюминутной цели — удержаться лишний месяц — год — срок у власти.
Конго — сверхприбыльное предприятие западного капитала. Для туземцев оно обернулось адом — беспощадной эксплуатацией, вымиранием, бойнями.
Как это часто бывает с выдающимися людьми, Марко Поло — сын венецианского купца и путешественник, не был замечен современниками. По правде говоря, и мы вряд ли знали бы о нем, если бы не его книга, ставшая одной из самых знаменитых в мире.С тех пор как человечество осознало подвиг Марко, среди ученых разгорелись ожесточенные споры по поводу его личности и произведения. Сомнению подвергается буквально все: название книги, подлинность событий и само авторство.Исследователь Жак Эре представляет нам свою тщательно выверенную концепцию, приводя веские доказательства в защиту своих гипотез.Книга французского ученого имеет счастливое свойство: чем дальше углубляется автор в исторический анализ событий и фактов, тем живее и ближе становится герой — добрый христианин Марко Поло, купец-романтик, страстно влюбленный в мир с его бесконечным разнообразием.Книга вызовет интерес широкого круга читателей.
В ночь с 25 на 26 октября (с 7 на 8 ноября) 1912 г. русский морской министр И. К. Григорович срочно телеграфировал Николаю II: «Всеподданнейше испрашиваю соизволения вашего императорского величества разрешить командующему морскими силами Черного моря иметь непосредственное сношение с нашим послом в Турции для высылки неограниченного числа боевых судов или даже всей эскадры…» Утром 26 октября (8 ноября) Николай II ответил: «С самого начала следовало применить испрашиваемую меру, на которую согласен».