Очень странная история - [16]
— И чего же ты, милый, хочешь? — обратился к сопливому бог.
Юноша, переминаясь с ноги на ногу, оглянулся по сторонам и прогундел:
— Пот’ушку… Феликий Ниту-ниту-нетам… несесь… и фаще…
— Чего?! Чего он хочет?.. Подушку? Какую подушку?! Жрец, вы чё тут, народ спальными принадлежностями обеспечить не можете?
— Что ты, Великий! Спать ему есть на чём… Ему, как это… не с кем спать… «Подружку» ему надо, он у нас буковки, озорник такой, не все выговаривает… — шептал Первый Верховный, подобострастно прогнувшись.
— Подру-у-ужку… — Великий почесал затылок. — И что же, никто с тобой, э-э-э… дружить не хочет?
— Не-а…
— Бабоньки, да что же вы такие злые-то? Что же вы, э-э-э… дружить-то с ним не хотите?
— А кому он такой сопливый нужен? — нахально выкрикнула одна из молодых красавиц.
— Дык, ничего он… Вон тут-то у него… тут не всё плохо…
— Да он пользоваться не умеет! — с наглым смешком выкрикнула всё та же девица, и весь коллектив женщин обидно засмеялся. Сопливый и ещё половина мужичков покраснели мордами, хоть поджигай.
— А пожалеть?! — уже с внутренней угрозой уточнил бог.
— А мне своего муженька жалеть голова болит, пусть сами себя жалеют! Сами-то, небось, умеют… — женщины засмеялись ещё громче.
— …Совсем вы, девоньки, озлились, рази так можно?.. А-а-а, да ладно… Ну что, жрец? Что делать-то будем? Ладно-ладно… — замахал руками Великий. — Я уже понял, на всё — воля моя. Всё сам, всё сам… Подружка… Подушка… — Бог принялся расхаживать по Площади, заложив все четыре синие руки за спину. Пока думал — сотворил дождь, град, гром и молнии… Народ терпел, мок и ждал.
— В общем, жрец. Громко я это говорить не могу, — оглядываясь и понизив голос до шёпота, сообщил Великий, — так что слушай внимательно. Обеспечь всех, у кого нет подружек, — подушками. А тем, что за руку держатся, — по паре подушек, и стяни их ремнями. Кого стянуть? Подушки, кретин! Зачем? Они сами разберутся, только чтобы они больше за руки не держались! Где вы достанете столько подушек? А меня волнует?! Вы на то и верховные, сказал «обеспечить» — выполнять, на то воля моя божия!
— Ладно сынки, не переживайте, как-нибудь с моей божьей помощью разберёмся, — мягко, с улыбкой, обращаясь к толпе мужичков, произнёс бог и, развернувшись, пошёл к Океану.
— Беда! Великий Ниту-ниту…
— Перестань… В свете модной теперь демократизации и, так сказать, либерализации можешь обращаться ко мне просто «Великий» или ещё проще — «3НВиФ». Как удобнее… Так что там у вас стряслось?
— Совсем бардак, Великий… три… эн… виф… нет, не могу так… Великий! Я лучше так. Этот, который сопливый… через неделю, как мы ему выдали подушку, стал приходить на площадь и гундеть что-то под нос. Сначала, прости, Великий, мы не придали этому значения… но потом к нему присоединились другие, такие же, с подушками, а потом… не гневись, о, Великий, и те, у которых были подружки, а теперь там — все! все мужчины! — взвыл жрец. — Горе нам, горе! А женщины ропщут… а верховные звенят… громко звенят, Океанский прибой заглушают, так звенят… — Первый Верховный размазывал скупые старческие слёзы по морщинистым щекам. — Пропустил я, Великий, убей меня молнией! Убей! Не достоин я…
— А чё гундит-то сопливый? — перебил жреца странно повеселевший бог.
— Да бред какой-то, — всхлипывая, пробурчал Верховный. — Я и передать-то не могу…
— Тогда пошли, послушаем пророка вашего новоявленного…
На Центральной площади племени собралась и внимала замухрышке толпа полуголых мужчин. Некоторые были с подушкой, некоторые с двумя, некоторые — без. Недалеко в тенёчке расположились женщины и негромко, но недовольно гудели. В стороне от площади разместился жиденький коллектив костлявых стариков, звенели они всем сразу: и бусами, и костями… Завидев идущих к ним Первого Верховного и Великого бога, все приумолкли и напряглись. Звон, однако, не прекратился.
— Так, сопливый, ну-ка бегом ко мне! — скомандовал бог. — Рассказывай, что ты тут несёшь?
Замухрышка твёрдым шагом подошёл к богу и, глядя в глаза Великому, ответил:
— Я несу людям Племени истину!
— Во как? — удивился Бог. — Смелый стал? А пронеси-ка её мне…
— Внимай, бог! Нет подружки, кроме подушки! Не отдай подушку свою другу своему! Не клади подушку свою в доме своём при чужом не своём своём… — забубнил замухрышка.
— Отставить! — поднял руку Бог. — И что вы обо всём об этом думаете, мужики?
— А чё думать? Подушки всем нужны … — высказался кто-то осторожно.
— Так у некоторых же есть подружки! Зачем же подушки? А? — бог оглядел толпу мужиков.
— Всем, значит всем… — загудела толпа.
— А чё?! — вдруг запальчиво выкрикнул кто-то. — Подружки наши на рыбалку нас не пускают!
— Не пускают на рыбалку!.. — подхватила толпа. — Не разрешают!
— Выпивать не разрешают!
— Не разрешают выпивать на рыбалке-то, да… только с ними, — вторила толпа.
— А чуть что, у них «голова болит!». Мол, «устали» они!..
— Да, каждый раз одно и тоже… «Голова болит!», достали головой… — начали переходить на крик мужики. — Голова у них! а мы?! «Голова»… «Устали»…
— Да они, Великий, сами больные!!! — взвились женщины. — На всю свою «голову»…
— Отставить!!! — громом и молнией остановил разгорающийся бунт Великий бог. — Разошлись, понимаешь… Понятно всё с вами… Сейчас лечить буду вас, инфантильные вы мои… Жрец? Где ты, зараза? Чего делать бу… а-а-а-а! — брезгливо замахал бог на жреца четырьмя синими руками. — Знаю, моя воля! Ну зачем вы мне, верховные? Чтоб вас всех черти забрали! О чём это я? Значит так! Жрец, как там племена Криворуких, Кривошеих, Толстомордых и этих… — Бог пощёлкал пальцами второй правой, — как их… Длинноухих? Благоденствуют? А баркас как? Почти как новый… Всего-то только сто пятьдесят восемь лет ему… Только зашпаклевать, говоришь, и парус поставить?.. Слушайте волю мою божию: десятеро, нет… пятнадцатеро готовятся и выходят не позднее третьего в экспедицию. Будете искать… чашу… э-э-э Великого Ниту-ниту-нетам-везде-ифсегда. Где она? А я откуда знаю? Украли! Давно не видел. Найти и доложить. Временем не ограничиваю. А как найдут, пусть едут за этим… как его… за Руном Золотым… Баркас отныне считать кораблём и назвать его… да хоть «Арго»! В экспедицию обязательно включить писца, пусть описывает поход, все геройства там, подвиги… И чтобы непременно в стихах! Если писать не может… не умеет, или там слепой… пусть поёт и запоминает. Если что не вспомнит, пусть врёт! Но мне нужны герои! Ясно?! Чтобы вот они, — Бог показал на женщин, — знали, кого и за что любить! Дальше… Мораторий на ведение боевых действий отменяю. Готовимся к войне. Ты, сопливый, иди сюда… Иди сюда, родной. — Бог потянул себя за мизинец первой левой, снял кольцо и протянул пророку. — Вот! Назначаю тебя Верховным Главнокомандующим. Кольцо надень (это символ!) и готовь, сынок, Великое племя Избранных к войне. А подушку отдай. Отдай, говорю! Не хнычь, я дал — я забрал. Подружку найдёшь в стане врага своего! И вообще — подружек у тебя теперь будет много. Вот так, сопливые герои мои… Во имя моё идёте воевать! — Великий смахнул слезу. — Честь вам, сынки… и слава… Голоса в головах ваших я вам обеспечу… Ура!!!
Если заболел горами, тебя будут преследовать мысли об Эвересте. Чтобы на него подняться, нужны здоровье, физическая подготовка, целеустремлённость, а главное — деньги. Но ведь можно же только взглянуть! Пусть не покорить вершину, так хотя бы посмотреть. И Юрий Серов отправляется в Непал. Необычный гид, сложный коллектив, непростой поход. Сможет ли Юра добраться до базового лагеря Эвереста? Читайте в пятой повести цикла «В горы после пятидесяти…» — «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр».
Юрка Серов — попаданец! Но он попал не в сказочный мир, не в параллельную вселенную, не на другую планету. Из тёплого кресла институтской лаборатории он выпал на Крайний Север 90-х. И причина банальна: запутался в женщинах. Брат позвал, и он сбежал. Теперь ему нужно выживать среди суровых северных парней, в полевых условиях, в холоде, в жаре, среди бескрайних болот и озер. «Что было, что будет, чем сердце успокоится»? А главное: сможет ли Юрка назвать себя мужиком? Настоящим мужиком.
Юрий Серов сроднился с горами. Близкие считают его опытным восходителем и хотят отправиться с ним в экспедицию. Но горы сложны и непредсказуемы. Юрий попадает с опасную ситуацию в предгорьях Казбека в Грузии. Сумеет ли он подняться? Кто ему поможет? И чем окончится его горный цикл, читайте в шестой повести-отчёте сборника «В горы после пятидесяти…» — «Казбек. Больше, чем горы».
Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.