Очень недолгая сенсация - [41]

— Хм, — сказал инспектор Меригольд, — вы считаете, это те самые часы?

— Ну я же вам сказал, разве нет? Господи Боже мой! — Мистер Моррис обращался к потолку. — Зачем, вы думаете, я сюда пришел? Ради вашего общества?

— Я не нуждаюсь в комментариях, Моррис. Отвечайте только на вопросы. Было на них «Д», выложенное бриллиантами?

— Это я и говорил. Именно это. Я понятия не имею, чьи это часы, да и знать не хочу. На них было «Д», выложенное бриллиантами. Обозначает Дантона, я бы сказал.

— Ну, хватит, Моррис, — оборвал его сержант Бэгшоу.

— И вы говорите, он заложил их, а потом через полчаса явился и выкупил? Интересно, почему же?

— Наверное, хотел узнать, сколько времени, — невпопад заметил мистер Моррис.

— Струсил, — сказал сержант Бэгшоу, кивая инспектору.

— Похоже на то, — согласился Меригольд. — Вы, конечно, записали его имя?

— Записал, а вы как думаете?

— Тогда давайте сюда.

Мистер Моррис поискал и выудил из жилетного кармана грязноватый клочок бумаги.

— Уильям Мейкпис Теккерей, — прочитал он.

— А! Думаете, это его настоящее имя?

— Ну и ну! — вновь обратился мистер Моррис к небесам. — Что вы думаете, я заглядывал в его паспорт или просил показать вытатуированную на груди монограмму?

— Не валяйте дурака, Моррис. Вы прекрасно знаете, когда вам говорят настоящее имя, а когда нет.

— Вот так дела! — сказал мистер Моррис. — Сколько же еще…

Сержант Бэгшоу прочистил горло и застенчиво посмотрел на инспектора.

— После вас, — любезно сказал мистер Моррис.

— Нет, — объявил сержант Бэгшоу.

— Что «нет»? — спросил инспектор.

— Не настоящее имя.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что это автор. Писатель.

— Кто?

— Тот, о ком он говорил. Уильям Мейкпис Теккерей.

— Ну, а почему нет? Что ж, писатель не может совершить убийство, как любой другой?

— Я хочу сказать, он классик.

— Кто?

— Уильям Мейкпис Теккерей.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «классик»?

— Вроде Шекспира.

— Верно, — сказал мистер Моррис, решив, что пора вновь вступить в беседу. — Вроде Шекспира.

— Может быть, вроде Эдгара Уоллеса?

Сержант Бэгшоу задумался.

— Ну, скорее вроде Шекспира, — сказал он, стремясь выстроить как можно более точную иерархию ценностей.

— Я так вам и говорил, — сказал мистер Моррис. — Мы все время вам говорили. Вроде Шекспира.

— Послушай, Бэгшоу, — спросил инспектор, — откуда ты это взял?

— Сейчас расскажу. У меня был случай поговорить с одним джентльменом — нужно было спросить его фамилию. Он сказал: «Теккерей», а я переспросил «Теккерей, да?», вы-то помните, фальшивомонетчик. Дело «Норт-Мидленд банк». Он говорит: «Известная фамилия, да?», а я отвечаю: «Думаю, да, сэр» — имея в виду ту историю. Он говорит: «Писатель, верно?», а я отвечаю: «Верно, сэр, чего только этот Чарли Теккерей не выделывает своей ручкой…» Тогда он говорит: «Чарли? Какой, к черту, Чарли. Он Уильям». Тогда я говорю: «Простите, сэр, кому и знать, как не мне, ведь это я…», а он: «Держу пари на пять фунтов, сержант, это Уильям Мейкпис Теккерей. А вы подумали о Чарли Диккенсе». Ну а потом, так сказать, выяснилось, что этот Уильям Мейкпис Теккерей был писателем вроде Шекспира. Что называется, «классик». — Он покивал инспектору. — Вот так оно было.

— Все правильно, — поддакнул мистер Моррис, теребя шляпу, — классик.

— А! Так это могла быть кличка?

— Псевдоним, — растолковал мистер Моррис.

— Верно, — согласился сержант.

— Может быть, — сказал инспектор рассудительно, — а может быть, и нет. Он сказал, что это часы его жены, так, Моррис?

— Что-то в этом роде. Я не слишком прислушивался.

Инспектор снова повернулся к Бэгшоу.

— Этот Уильям Мейкпис Теккерей женат?

— Я же вам сказал, он умер.

— Повезло, — заметил мистер Моррис, ни к кому не обращаясь.

— Вроде Шекспира. Предан забвению.

— А!.. Что ж, давайте составим описание его внешности.

Мистер Моррис выжидательно смотрел на сержанта Бэгшоу в надежде услышать описание внешности Уильями Мейкписа Теккерея.

— Вы, Моррис, вы, глупец! — крикнул инспектор. — На кого был похож этот человек?

— Кто глупец? — спросил раздосадованный мистер Моррис.

— Вы.

— Да? Откуда мне было знать, что вы говорите не об этом другом типе?

— Какое нам дело до этого другого типа, если он умер?

— А какое нам дело до того, женат он или нет?

— Кто сказал, что нам есть дело?

— Вы.

— Я не говорил.

— Вы спрашивали его, — сказал мистер Моррис, указывая на сержанта, — и он подтвердит, вы спрашивали его, был ли этот Уильям Мейкпис Теккерей женат или нет. Поэтому я, естественно, подумал…

— Ну, я же тогда не знал, что он умер, правда?

— Знали. Я как раз сказал вам, что он классик. Мы оба это вам сказали. Как он мог быть классиком, если…

— Ну-ну, Моррис, — примирительно сказал сержант, — как он выглядел?

Мистер Моррис повернулся к нему.

— Ничего не имею против, чтобы рассказать вам, — произнес мистер Моррис с достоинством, — потому что вы и я образованные люди, которые знают, кто такой классик, и не обзывают друг друга. Говорю вам, как коллеге, это был невысокий полный человек с маленькими светлыми усиками.

— А! — холодно произнес инспектор Меригольд…

Минут через пять мистер Моррис снова оказался на улице, вдыхая воздух, в котором и духу не было полисменов.