Очень недолгая сенсация - [35]

— Да. Что мы собираемся делать?

— Не знаю. Я думала, может быть, ты знаешь.

— Тогда дай мне подумать.

Дженни дала ему подумать. Ей тоже хотелось подумать. О том, как чудесно, когда кто-то думает за тебя…

— Первым делом, — сказал Дерек, — надо непременно выяснить, что происходит в Лондоне. Поэтому сегодня ближе к вечеру можно будет увидеть, как я следую в направлении Мейдстоуна, где закуплю все утренние газеты.

— Ой! — вдруг воскликнула Дженни.

— Что «ой!»?

— Я только что вспомнила! Я же просила Нэнси написать мне на почту в Танбридж-Уэллсе.

— Ой! Прекрасно, в таком случае я проследую в направлении Танбридж-Уэллса и закуплю все утренние газеты там.

— И получишь мое письмо?

— И получу твое письмо.

— А тебе его отдадут?

— Надеюсь.

— Я могу с тобой поехать?

— Лучше не надо. Детективы могли проследить тебя до Танбридж-Уэллса.

— Я выгляжу совсем по-другому. Правда. Я хочу сказать, прическа… совсем другой вид.

Дерек посмотрел на нее.

— Я узнаю тебя где угодно, будь ты Дженни Уинделл, Глория Харрис, Наоми Фентон, дриадой, наядой или ореадой. Несмотря на то что ты сделала со своими волосами.

— Ну, ты, — протянула Дженни, словно это было совершенно естественно.

— Да, я. Ты должна дать мне записку, в которой бы говорилось, что твой брат Уилбрахам Харрис из «Уилбрахам Харрис и компания», импорт консервированных фруктов, должен взять для тебя письмо. Я принесу письмо и газеты и мы проведем за ними весь вечер. Согласна?

— Да, — ответила Дженни.

— Прекрасно. Ну, а что с Уоттерсонами? Какие бы они ни были старики, они не могли не заметить, что ты покинула Сент-Джонс-Вуд.

— Да, я понимаю. Они беспокоятся.

— Хорошо, значит нужно дать им знать, что ты в безопасности. Хочешь, я позвоню мистеру Уоттерсону? Анонимно?

— Вдруг он тогда обратится в полицию? Он ведь поверенный, ты же знаешь. Они выяснят, откуда звонили… так всегда бывает…

— Согласен.

Дерек задумался.

— Телеграмма была бы безопаснее.

— Что ты, они отслеживают телеграммы! Всегда! У них есть разрешение от министра почт!..

— Сколько ты всего знаешь, Наоми! Хорошо, давай придумаем что-то другое.

Он думал. Дженни хмурилась. Разговаривая друг с другом, они, конечно, могли обвести полицию вокруг пальца…

— Где сейчас мистер Уоттерсон? — спросил Дерек. — В конторе или дома?

— Он уходит на работу каждое утро.

— А возвращается?

— В час дня. Точно.

— Ты уверена?

— Мы даже шутили по поводу его точности.

— Если я сейчас позвоню, кто возьмет трубку?

— Кухарка. Миссис Прайс.

— Она сообразительная? Умная?

— Не очень, — улыбнулась Дженни. — Да, еще может подойти Хильда, горничная.

— Ты уверена, что не миссис Уоттерсон?

— Сначала берут трубку в кухне, а затем наверху, в комнатах. Кроме того, она обычно уезжает на прогулку в одиннадцать.

— Прекрасно.

Он взглянул на часы.

— Половина одиннадцатого. Мистер Уоттерсон ушел?

— Да, конечно. Он в десять уже бывает в конторе.

— Тогда, я думаю, все безопасно. Послушай. Мы вернемся в дом через четверть часа, а в пять минут двенадцатого ты позвонишь.

— Я?

— Ты. Ответит кухарка или Хильда. Ты узнаешь их голоса по телефону?

— Конечно, без труда.

— Как ты называешь мистера Уоттерсона?

— Дядя Хьюберт.

— Хорошо. Тогда ты спросишь: «Алло, это миссис Прайс?» или Хильда, или кто угодно. Не называй себя, но дай ей узнать твой голос, и если она скажет «Да неужто это мисс Дженни?», ты ответишь «Да». Но вот что ты непременно должна будешь сказать: «Передайте дяде Хьюберту, когда он вернется, что я в полной безопасности». А потом быстро положишь трубку. А когда дядя Хьюберт часа через два получит это сообщение, ни один министр почт в мире не сумеет проследить, откуда звонили. Во всяком случае, не дальше Танбридж-Уэллса. Ну как?

— Великолепно, — восхищенно ответила Дженни. Дерек не так высоко оценил придуманное, но решил, что лучше им ничего не изобрести.

До сих пор единственной любовью в жизни Дженни был Гусар. Но, как у многих взрослых религиозные чувства устремлены на материальные воплощения своего бога, так и маленькая Дженни изливала свое обожание Гусара на очередную гувернантку. Обожание это выражалось в различных довольно странных проявлениях, одним из которых было точное подражание почерку любимого существа. Письмо на почту в Танбридже было написано почерком четвертой гувернантки.

Пожалуйста, отдайте предъявившему эту записку письма, адресованные мисс Глории Харрис, до востребования, Танбридж-Уэллс. Глория Н. Харрис.

Четвертая гувернантка не имела диплома. В сущности, она не отличалась большими познаниями. Для нее не существовало современной манеры письма и грамотного единообразного стиля. Она писала своим родным, в дом священника, округлым почерком с викторианскими женственными закруглениями и с росчерками, повествуя о том, что у нее спальня на верхнем этаже, которая выглядит совсем как дома теперь, когда расставлены все фотографии; что Дженни очень забавная малышка, очень хорошенькая, и что они будут большими друзьями. Дженни очень ее любила и в ожидании дня, когда она вытащит свою дорогую мисс Уитерс из-под колес автомобиля, а саму ее отвезут в больницу Святого Георгия, и жизнь ее будет висеть на волоске, а еще более преданная, чем всегда, мисс Уитерс будет потихоньку ее выхаживать и позволит Дженни называть себя по имени — Грейс, так вот, в ожидании этого дня Дженни занималась тем, что перенимала у Грейс Уитерс все, что было ей доступно: движения, речь, почерк.