Синие глаза девушки опасно сузились.
— Прошу прощения, вы находите это забавным?
Ее четкий английский акцент заставил его пульс учащенно забиться. Он прочистил горло и спрятал улыбку.
— Я бы использовал другое слово. — Зак ощутил неожиданный прилив вожделения, когда она стянула ворот халата, торопливо прикрывая кусочек красного кружева. — Не волнуйтесь, вы получите свою одежду обратно, но вначале я хочу знать, как вы связаны с Рокаслом и как случилось, что вы оказались в коридоре в одном нижнем белье.
Кейт осторожно повела одеревеневшим плечом, чувствуя себя в ловушке, но отчаянно стараясь не подать виду.
— Я его личный секретарь или, по крайней мере, была. — Она вздернула подбородок, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Он хотел перевести наши отношения на другой уровень. Я отказалась и прямо заявила ему об этом. Вот и все.
Возможно, теперь этот любопытный американский красавец отстанет от нее. Взгляд, которым он как будто прожигает ее насквозь, отнюдь не способствует душевному покою.
Но как она может находить этого мужчину привлекательным? — недоумевала Кейт. Судя по тому, что она успела увидеть, он самоуверенный, бесчувственный тип. То, что он владелец отеля, не дает ему никакого права смеяться над ней — Понимаю, — отозвался он ровным голосом. — И вы сказали ему об этом без одежды?
— Я собиралась принять душ. И… не знала, что он снял для нас один номер. — Кейт отчаянно заморгала, прогоняя слезы. Если бы она раньше догадалась об истинной причине, по которой Эндрю взял ее на работу, то могла бы спасти частичку своей гордости. Но ей так хотелось произвести на него впечатление своей компетентностью, что она сваляла дурака. А когда сказала Эндрю, куда он может засунуть свое предложение, он взял и просто выставил ее в коридор в одном белье. — Все равно я не понимаю, каким образом это касается вас. — Кейт нервно стиснула ткань халата. — Вы собираетесь предъявить обвинение?
Он положил ручку на стол и сложил пальцы домиком.
— Думаю, нет.
— Спасибо. Тогда я пойду. — Она встала.
— Подождите, мы еще не закончили.
К ее отчаянию, он тоже встал и обошел стол. Боже, какой высокий. Кейт едва удержалась, чтобы не сделать шаг назад.
— Не вижу, что тут еще обсуждать, — сказала она чуть дрожащим голосом.
— Ну, я не знаю, — медленно проговорил мужчина. — Как насчет… — он осекся, когда зазвонил телефон. Он наклонился над столом и схватил трубку. По-видимому, информация была не очень приятной, потому что он нахмурился. — Конечно. Не беспокойтесь. Я сам узнаю. — Он положил трубку и кивнул ей на стул. — Вам лучше присесть.
Раздражение пронизывало его голос, но в глазах появились искорки тепла, которых не было раньше. Тревога Кейт усилилась. Она села и сжала колени. Что теперь?
Прислонившись к столу, мужчина скрестил ноги в лодыжках. Он был так близко, что Кейт отчетливо ощутила запах хорошего мыла.
— Рокасл выехал из отеля, — сказал он.
Кейт вскинула голову и тихо выдохнула. Неужели ее унижению скоро придет конец?
— Если бы вы могли дать мне ключ от номера, я бы оделась и тоже уехала, — сказала она.
Он скрестил руки на груди, и ткань рубашки натянулась на мощных бицепсах.
— Он увез ваш багаж.
— Что?! Весь?
— Весь, кроме удостоверения личности.
— Но зачем? — Кейт разинула рот.
— Рокасл просил передать вам, что вы уволены и он забирает ваши вещи и обратный билет в качестве компенсации за свои расходы.
— Но… — Паника сдавила горло. Она сглотнула. — Он не мог этого сделать. Это же мои вещи. — Негодование поднялось в ней, но под ним скрывался горький привкус страха. — Как же я теперь вернусь с Лондон?
Зак ожидал, что она снова разозлится. Но когда увидел замешательство и отчаяние на ее лице, ситуация перестала казаться ему забавной. Возможно, здесь нечто большее, чем размолвка любовников. Быть может, девчонка вспыльчива и своевольна, но было что-то холодное и расчетливое в том, как этот парень подчистил гостиничный номер, бросив свою подружку в чужом городе, чужом отеле в одном нижнем белье.
Кейт уставилась в колени, ее сплетенные пальцы побелели. Когда же она снова подняла голову, то выглядела отнюдь не разъяренной, а подавленной. Шмыгнув носом, выпрямилась, но не заплакала. Зак ощутил стеснение в груди, в котором узнал восхищение.
— Могу я попросить вас об одолжении?
В груди отпустило. Ну вот, сейчас речь пойдет о деньгах, что неудивительно. Судя по акценту и чудаковатому поведению, она изнеженная дочка каких-нибудь чванливых британцев. Зак сомневался, что ей когда-нибудь приходилось жить своим трудом.
— Я вас слушаю.
— Не могли бы вы дать мне работу?
— Работу?
Она это серьезно?
— Да, я работала официанткой в баре и горничной. У меня большой опыт.
— Шутите?
— Нисколько, — она, кажется, даже оскорбилась.
Зак не хотел, чтобы она прислуживала в баре и чистила туалеты — почему-то это казалось неправильным.
— А вы ничего не забыли?
Раздражение вспыхнуло на ее лице, но она не отвела взгляда.
— Что же?
— Вы не можете прислуживать в баре в нижнем белье.
Она заморгала, потом опустила глаза. При виде чуть заметной дрожи плеч девушки грудь его снова сдавило.
Он почувствовал себя так, словно только что пнул щенка.
