Очаровательное самоубийство в кругу друзей - [50]

Он страдал от нищеты потому, что постоянно видел вокруг себя богатых людей и, что еще хуже, рекламу, одна соблазнительнее другой. Утриайнен пришел к выводу, что именно реклама стала основной причиной самоубийств в Финляндии. Зачем жить, если все равно никаких средств не хватит на все соблазнительные товары, которые тебе каждую секунду навязчиво предлагают купить? Утриайнен предположил, что чрезмерная реклама ведет к депрессии и, как следствие, каждый год убивает в Финляндии, по крайней мере, человек пятьсот.

Утриайнен стоял на том, что рекламу надо запретить во всем мире, ведь она стоит гораздо дороже, чем оружие, и народу истребляет больше. По этому показателю Финляндия заняла бы первое место.

Полковник Кемпайнен и проректор Пуусари отправились обедать в старый город, в ресторанчик «Аффелькаммери», где подавали традиционные блюда. «В свое время здесь выпивал маршал Маннергейм по дороге в Цюрих», — рассказал хозяин кабака, услышав, что парочка приехала из Финляндии. Маннергейм, оказывается, был разбитной парень. Выпивши, любил показать свою мощь: он подпрыгивал и повисал на самой высокой балке. Но это было еще не все: потом он протискивался между балкой и крышей, в зазор каких-то полметра шириной, и спускался вниз с другой стороны. Редкий швейцарец мог повторить этот трюк: силы не хватало и живот застревал.

Полковник выпил несколько кружек отличного швейцарского пива «Фельдшлоссен» и, окрыленный, решил испытать свои силы на балке Маннергейма. Это и вправду оказалось серьезной «проверкой на вшивость», к тому же форма стесняла его движения. Он приложил все силы, чтобы протиснуться в лазейку Маннергейма. Помогло упрямство. Вернувшись к столу под общие аплодисменты, он испытывал чувство глубокого мужского счастья с примесью солдатской гордости. Хозяин «Аффелькаммери» преподнес герою кружку пива за счет ресторана.

В семь вечера самоубийцы снова были в сборе. Стали думать, где бы переночевать. Все отели и ночлежки в округе захватили покупатели картофеля, поэтому решили просто поставить палатку в парке Плацпроменад, где сходятся реки Лиммат и Сихль-в самом центре, за вокзалом и национальным музеем. Полковник предварительно поинтересовался у полицейского, можно ли поставить в парке палатку. Тот ответил, что не имеет ничего против, если только финны осмелятся войти ночью в парк. Его самовольно захватили сотни местных наркоманов, которые приходят туда после обеда и бесчинствуют всю ночь. Полицейский посоветовал полковнику подыскать другое место для ночлега.

Поскольку других вариантов не было, палатку, белье и трофейные дрова из Вальсроде потащили через мост в Плацпроменад, в его северную часть, где реки, сливаясь, образуют широкое устье.

Там и разбили лагерь. Перед палаткой развели маленький костер.

К самодельному лагерю тут же подтянулось человек сто мужчин и женщин — жалких, нетвердо стоящих на ногах наркоманов. Они кричали, что никто из простых смертных не имеет права ступать на их территорию, и грозились всех поубивать. А трупы утром уберут полиция и ассенизаторы, вместе с трупами не дотянувших до утра наркоманов.

Финны ответили, что проехали всю Европу, от самой северной точки, и не собираются ночевать на улице, тем более что в парке есть свободное место. Они пообещали не беспокоить наркоманов, но те уже не способны были внимать разумным доводам. Тогда полковник и его друзья разозлились и сказали, что все они родом из Финляндии. После этого толпа наркоманов заметно поредела, а остальным пришлось еще раз подумать, не уйти ли по-хорошему после рассказа о массовом избиении в Вальсроде. Для пущей убедительности Уула Лисманки раздал мужчинам окровавленные дрова.

Этот жест заставил наркоманских главарей сменить угрозы на извинения и позволить финнам ночевать здесь столько, сколько им заблагорассудится. Жертвы наркотиков объяснили свое враждебное поведение тем, что привыкли силой добывать деньги на «дурь», да и терять им уже нечего. Они обречены на смерть, у них нет будущего, одно лишь жалкое настоящее.

Финны в ответ сказали, что и у них дела обстоят не лучше. У них тоже нет будущего, поэтому они и решили совершить массовое самоубийство в Швейцарских Альпах. Так что наркоманы зря рассказывали им жалостливые истории о смерти. Они, финны, разбираются в этом лучше, чем кто-либо.

В результате переговоров посреди Плацпромена-да провели демократическую границу, на одну сторону отступили жертвы наркотиков, на другую — тридцать три финских Анонимных Смертника. Наркоманы пообещали не покидать южную часть парка, но полковник все-таки выставил караул. Вахту по собственному желанию приняли оленевод Уула Лисманки и сухопутный капитан Микко Хейкинен, который на ночь специально припас пару бутылочек белого вина. Уула, чтоб убить время, вытащил колоду карт и соленую корюшку на случай голода.

Ночью с реки поднялся влажный туман; его клочья красиво кружили и таяли в свете фонарей и костра. По ту сторону демократической границы стоял гул, но на территорию финского лагеря никто ступить не решался.

Уула Лисманки и Микко Хейкинен затеяли игру в покер и секу. Вначале играли на деньги. Когда сухопутный капитан проиграл все наличные, он предложил поднять ставки. Микко по обыкновению был пьян, да и Уула не то чтобы трезв, так что оба жаждали «продолжения банкета». Хейкинен хотел поставить на кон всю компанию, похрапывавшую в палатке, или по крайней мере наименее ценных членов группы. Игра перестала быть невинной забавой.