Очаровательная женщина - [2]

— Очень обидно за нее, — продолжал он. — Живой человек прикован к безжизненному, лицемерному светскому обществу. Она так жаловалась мне. «Не могу вам передать, — говорила она, — как я тоскую по человеку, которому могла бы открыть всю свою душу и кто мог бы понять меня…» Непременно зайду к ней в среду.

Я решил отправиться вместе с ним.

Задушевной беседы с хозяйкой дома, о которой я мечтал, у меня не получилось, поскольку в комнату, рассчитанную человек на восемь, набралось восемнадцать. Долгое время я бесцельно переходил от одной группы гостей к другой, распаренный от духоты и никому не нужный. Это состояние знакомо всем молодым людям, бывающим на светских вечерах. Каждый из них, как правило, знает только того, кто привел его сюда, а тот — сразу исчезает. Но под конец мне все же удалось немного поговорить с ней.

Она встретила меня такой сияющей улыбкой, что я сразу забыл обо всех мучениях, стараясь только удержать ее пальчики в своей руке еще хоть на мгновение.

— Как мило с вашей стороны, что Вы сдержали слово и пришли, — прощебетала она. — Эти люди так надоедливы и утомительны. Садитесь поближе и рассказывайте мне все, что Вы делали со времени нашей встречи.

Она слушала меня секунд десять и перебила вопросом:

— Скажите, пожалуйста, а тот умный молодой человек, с которым Вы сегодня пришли, — я познакомилась с ним у милой леди Леннон, — он тоже что-нибудь написал?

Я ответил, что недавно вышла его первая книга.

— Расскажите о ней подробнее, — попросила она. — У меня так мало свободного времени, что я стараюсь читать только те книги, которые могут быть полезны.

При этом она устремила на меня полный благодарности взгляд, который был красноречивее всяких слов.

Я рассказал ей содержание повести моего приятеля и, стремясь отдать ему должное, процитировал на память несколько фраз, которыми он особенно гордился. Больше всего ей понравилась одна фраза: «Объятия доброй женщины подобны спасательному кругу, который само небо бросает мужчине».

— Ах, как это красиво! — восторгалась она. — Скажите это мне еще раз, прошу вас.

Я произнес всю фразу сначала, и она вслух повторила ее.

Потом ею завладела какая-то шумная пожилая дама, а я забился в уголок, тщетно стараясь показать, что мне очень весело.

Когда настала пора уходить, я стал разыскивать своего приятеля и увидал его оживленно беседующим с хозяйкой дома. Я решил подождать и остановился неподалеку. Они обсуждали убийство, недавно происшедшее в Ист-Энде. Женщину зарезал ее собственный муж, трудолюбивый ремесленник, доведенный до исступления поведением жены, пропивавшей его заработок и разрушившей семью.

— Ах, — говорила очаровательная миссис Кортни, — какая огромная власть дана женщине! Она может затоптать мужчину в грязь или поднять высоко-высоко. Когда я читаю или слышу о судебном деле, в котором замешана женщина, мне всегда приходят на память чудесные строчки из вашей книги: «Объятия доброй женщины подобны спасательному кругу, который само небо бросает мужчине».

О религиозных и политических взглядах этой дамы существуют различные мнения.

Вот что говорит по этому поводу англиканский пастор:

— Это ревностная христианка, сэр, но из тех, что не выставляют свою набожность напоказ. Она — оплот нашей церкви. Я горжусь знакомством с ней, горжусь, что мои простые слова явились тем скромным орудием, которому удалось вырвать чуткое сердце этой женщины из светского омута, удалось направить ее мысли в область возвышенного. Она верная дочь церкви, сэр, в лучшем смысле этого слова…

Молодой аббат с бледным аристократическим лицом, глубокими горящими глазами, каких не увидишь у людей нашего поколения, говорит некой графине:

— Я возлагаю большие надежды на нашего дорогого друга. Ей нелегко освободиться от пут, свойственных ее возрасту: все мы рабы своих чувств. Но ее сердце стремится в лоно католической церкви, как ребенок, выросший среди чужих, спустя много лет тянется к вскормившей его груди. Мы не раз беседовали с нею, и мне, может быть, суждено быть гласом в пустыне, по зову которого заблудшая овечка вернется в свое стадо…

Сэр Гарри Беннет, известный теософ, пишет о ней одному из своих друзей:

«Она исключительно одаренная женщина. Самостоятельная, волевая натура. Жаждет познать истину. Полет мысли и доводы рассудка ей не чужды, разум ей дороже всего. Мне не раз случалось беседовать с нею, и меня поражала необычайная быстрота ее восприятий. Я убежден, что мои доводы принесли свои плоды и что в ближайшее время она сделается достойным членом нашего маленького кружка. Не опасаясь нарушить доверенную мне тайну, могу сказать, что почти считаю ее обращение свершившимся фактом».

Полковник Максим всегда говорит о ней, как о светлой опоре государства.

— Враг среди нас, — говорит бодрый старый служака. — Да, да! И все верные патриоты должны объединиться для защиты отечества! Честь и слава таким благородным леди, как миссис Клифтон Кортни, которые, преодолев свою врожденную скромность, смело вдут вперед и в наше критическое время вступают в борьбу со смутами и беззакониями, творящимися в стране!

— Но, — скажет кто-нибудь из его собеседников, — я слышал от молодого Джоселина, что миссис Клифтон Кортни принадлежит к людям с весьма передовыми взглядами.