Очаровательная шпионка Марии Медичи, или Альковная дипломатия - [2]

Чуть поодаль от матери стоял юный король; плотную фигуру мальчика облегал бархатный камзол, а на плечах покоилась коротенькая горностаевая мантия.

Честь первым подойти к королеве для приветствия принадлежала принцу Конде. Надменный вельможа еще не забыл те счастливые дни, когда бездетный Генрих IV объявил его наследником престола. Впрочем, это было еще до рождения дофина. Конде величественно склонился перед королевой и раскрыл маленький ларец. Там на пурпурной бархатной подушечке лежали два великолепных золотых браслета, украшенных темно-вишневыми рубинами.

Мария Медичи благосклонно улыбнулась, и в этот момент за ее спиной раздался чей-то голос с явным итальянским акцентом:

– Я уже видел эти браслеты, кажется, монсеньор, их надевала ваша супруга, когда танцевала на балу с покойным королем Генрихом?

Де Конде сильно побледнел, потом побагровел и с ненавистью взглянул на говорившего. Но в черных, чуть навыкате глазах маршала д'Анкра, задавшего этот вопрос, нельзя было прочесть ничего кроме вежливого любопытства.

Королева поспешила замять бестактность и, натянуто улыбнувшись, проговорила:

– Уверяю вас, господин д'Анкр, вы ошиблись!

Принц холодно поклонился. Придворные многозначительно переглянулись, понимая, что Конде никогда не простит этому выскочке-итальянцу намеков на свою бедность и легкомысленность юной супруги.

За принцем крови последовали герцоги Вандом, Буильон, Мэн, Невер, Гиз, Монморанси, Роган.

Мария Медичи, принимая подарки, милостиво улыбалась, и все же не могла не заметить презрительных взглядов этих вельмож, направленных в сторону красавца д'Анкра и его супруги Леоноры Галигай.

«Никогда эти мятежные вассалы и внебрачные дети моего дорогого супруга не дождутся, чтобы я удалила от двора своих преданных друзей,– мрачно думала королева.– Я заставлю этих высокомерных вельмож уважать королевскую волю!»

Позолоченные двери залы неожиданно распахнулись, рассыпая яркие блики, и на пороге появилась ослепительно красивая женщина в голубом платье со шлейфом из серебряной парчи. Ее черные, уложенные по последней моде волосы, подчеркивали благородную бледность лица; яркие синие глаза лукаво смотрели из-под длинных, пушистых ресниц.

– Мадемуазель Изабелла де Монтрей,– торжественно объявил камергер.

И вошедшая плавно заскользила по сверкающему паркету.

– Изабелла, дорогая, вы, как всегда, опаздываете.– Королева, благосклонно улыбаясь, протянула руку для поцелуя.

– О, Ваше Величество, простите меня! Экипаж сломался, и, чтобы добраться до Лувра, мне пришлось воспользоваться портшезом.

– Я подарю вам новый экипаж,– промолвила королева, раскрывая перламутровый футлярчик,– только не опаздывайте в следующий раз… О, какая прелесть, жемчужная диадема! Спасибо, дорогая, спасибо! Я хочу ее примерить.

Леонора Галигай вынырнула из-за спины своей повелительницы и принялась закреплять диадему на волосах королевы.

– Эта карлица слишком проворна,– насмешливо произнес Конде, глядя на Леонору.

– Она так же проворна, как и уродлива,– откликнулся де Сюлли.

– Но она молочная сестра Марии Медичи, господа. И королева, кажется, любит ее,– заметил д'Эпернон.

– Королева любит не ее, герцог, а ее супруга, это ничтожество Кончини, которого недавно стали величать маршалом д'Анкром,– возразил Конде и, поймав на себе острый и подозрительный взгляд Леоноры, зябко повел плечами.– Взгляните-ка на нее, господа. Это же настоящая ведьма! Ее давно пора отправить на костер вместе с муженьком!

Наконец Леоноре удалось закрепить диадему, и Мария Медичи, величественно поднявшись, спросила:

– Как по-вашему, господа, жемчуг мне к лицу?

Придворные захлопали в ладоши.

– Очаровательно…

– Прелестно…

– Восхитительно!

Изабелла де Монтрей торжествующе улыбнулась и уже хотела было занять место среди придворных, как королева остановила ее.

– Нет, дорогая, ваше место подле меня!

Кончини мгновенно оказался рядом с де Монтрей. Королева сурово взглянула на него и проговорила полушепотом:

– А ваше место, д'Анкр, подле супруги.

Через некоторое время заиграла музыка, и бал в честь дня рождения королевы начался.

– Вы видели? Эта де Монтрей совсем недавно представлена ко двору, а ей уже оказывают такие почести!– заметила госпожа де Сюлли, танцуя с виконтом де Фонтраем.

– О, я понимаю королеву,– ответил де Фонт-рай, пожирая взглядом мадемуазель Изабеллу, танцевавшую с принцем Конде.– Эту женщину невозможно не боготворить!

– Она – единственная француженка, пользующаяся доверием Марии Медичи. Ведь Ее Величество окружают одни иностранцы. Королева не доверяет даже принцам крови. А эта де Монтрей не так уж знатна!

– У нее свое оружие – красота, а красота подчас важнее пышных титулов. Посмотрите на Кончини: у него нет ни знатного происхождения, ни ума, ни хороших манер, но именно он, а не принц Конде стоит подле трона королевы. Потому, что он красив!

– Да, он красавец-мужчина,– согласилась Анна,– и к тому же, говорят, в постели способен творить чудеса…

– О, Анна!– горячо прошептал де Фонтрай,– если бы вы только позволили мне доказать вам, что не только маршал может быть чудотворцем…

Но ловкая кокетка не дала своему кавалеру закончить это недвусмысленное предложение.