— Сегодня я видел в редакции твои рисунки, купленные издательством, — спокойно произнес Маттей.
— Ты вышвырнул меня из своей квартиры! — Алина больше не могла сдержать свой гнев и кричала, не слыша его слова: — Со своим автоответчиком ты сделал меня всеобщим посмешищем! А когда я стояла перед твоей дверью, ты отшил меня, утверждая, что я для тебя только выпускница Академии художеств, обманом пытавшаяся заручиться твоей протекцией!
— Но ведь ты действительно выпускница Академии художеств и на самом деле хотела получить мою протекцию.
— Не возражай мне! — Она снова была готова взорваться от ярости, сделала на кровати шаг к нему, чуть было не потеряв равновесие на мягком матрасе, и взмахнула руками, чтобы удержаться и не упасть. — Я знаю, кто я, но ты-то не знаешь, что я тебя люблю и уже давно не думаю ни о моих рисунках, ни о карьере.
— Рисунки на самом деле прекрасны.
— Остановись, Маттей, твои отговорки сейчас не помогут! — Алина подняла в обвинительном жесте руку. — Разве я мало делала для тебя: убирала ванную, кухню… впрочем, с разбросанным сахаром она снова стала похожа на свинарник! Терпела во время работы твой раздевающий взгляд, хотя…
— Да, насчет сахара я сожалею, — сумел вклиниться в ее монолог Маттей. — И о недоразумении по поводу твоей карьеры тоже. Я очень хвалил тебя в издательстве.
— Не уходи от разговора! Я… — Алина остановилась. — Что ты сейчас сказал?
Он разлил остатки шампанского в два бокала и выскреб оставшуюся икру из банки на тарелку.
— Я сказал, что ошибся, не признавая твою любовь. Что я тоже тебя люблю, что я тебя лучше узнал по рисункам в издательстве и признаю — ты талантлива. Что я давно простил тебе твое коварство, когда ты вначале появилась здесь в качестве псевдоуборщицы, а затем заманила меня в свои сети, как мнимая машинистка. И еще я сказал, что хотел бы в будущем вместе с тобой рисовать карикатуры и комиксы, чтобы мы таким образом профессионально сработались. И что ты должна переехать ко мне, чтобы мы жили вместе. А сейчас ты можешь снова улечься. — Он стянул с себя рубашку и расстегнул брюки. — Примешь ли ты соблазнительную позу или нет, я все равно буду тебя… любить, ведь я уже разделся.
— Маттей… — Потрясенная Алина опустилась на простыню и взглянула на него огромными сияющими от счастья изумрудными глазами. — Маттей, это чудесно! Мне нужно сейчас же рассказать об этом господину Хуттману! Он мне все время помогал и…
Маттей встал, отрицательно покачал головой и стянул брюки.
— Уже слишком поздно, — решительно заявил он, когда Алина попыталась взять телефонную трубку. — С разговором можно подождать до завтра. — Он упал на кровать. — Гарантирую, что сейчас ты не сможешь говорить по телефону. — Маттей крепко поцеловал Алину. — Ты лишь сумеешь ответить мне, что согласна с моими планами на наше будущее.
В восторге обняв его, она хотела произнести «согласна», но не успела. Маттей снова закрыл ее рот долгим поцелуем, и все то, что они желали сказать друг другу, выразил язык движений их молодых прекрасных тел. И это был более чем откровенный разговор…
