Очарованная мраком - [10]

Как ни старалась я скрыть потрясение, взгляд меня, судя по всему, выдал, потому что дядя Алик заметил с мягкой улыбой:

– Да, детка, выгляжу неважнецки. Сам-то к себе уже привык, а окружающие пугаются.

– Что вы, дядя Алик! – промямлила я. – С чего вы взяли? Я просто…

Но он только махнул рукой.

– Проходи, проходи, Динуша! Давай на кухне посидим. Мы, советские люди, привыкли все за кухонным столом обсуждать.

Я разделась, сняла сапоги и пошла за ним. Дядя Алик сел на маленький угловой диванчик, предоставив мне возможность похозяйничать. Я миллион раз бывала в этом доме, знала, где что лежит, и быстро выставила на стол чашки, налила нам чаю, достала из холодильника молоко. Вымыла принесенные фрукты, выложила в вазочку халву.

Он равнодушно глянул на любимое лакомство, но, перехватив мой озабоченный взгляд, тут же попытался изобразить удовольствие:

– Ну спасибо, детка! Знаешь чем побаловать!

Сказал – и нам обоим стало не по себе. Я не сумела сделать вид, что верю этому фальшивому оживлению, а дядя Алик, вероятно, смутился вымученности своего тона.

– Вы мне так и не сказали, что случилось. Почему попали в больницу? – проговорила я.

Он помолчал, пожевал губами, потом вздохнул, словно решившись на что-то, и ответил:

– Небольшой сердечный приступ. Но ничего, обошлось. А вообще, у меня, детка, рак желудка. Ты не пугайся, – быстро проговорил он, заметив ужас в моих глазах, – врачи говорят, операбельный. Надежда есть, операцию скоро будут делать. Могли бы и раньше, просто смерть твоего отца… Сердце стало прихватывать, врачи боялись. Ведь уверен был, что Наиль меня будет хоронить. Я и старше его. А видишь, как вышло.

– Дядя Алик, а прогнозы…

– Нормальные прогнозы, детка. Это правда, я тебя не успокаиваю. Стадия не самая страшная. Завтра ложусь оперироваться. Поэтому и позвал тебя сегодня. Придется, конечно, по больницам помотаться, но это ничего. Я выносливый. Зоинька у меня – молодцом! Говорит, не отпускаю тебя – и точка! Ну хватит об этом. Хватит.

Дядя Алик отломил чайной ложкой кусочек халвы, подержал на весу, положил на место. Он заметно нервничал и никак не мог сказать то, что собирался. Я терпеливо ждала.

– Ты, конечно, не знаешь… Папа с октября не работал в «Мастерской».

– Как так – не работал? – растерялась я. – Почему?

– Решил отойти от дел и продал мне свою долю.

– Да нет, он не мог! «Мастерская» – это же… Это как ребенок для него!

– Мне ли не знать, детка! Наиль всегда говорил: отнять у меня «Мастерскую» – все равно что руку отрубить. Лет восемь назад нам предлагали продать ее. Хорошие деньги сулили, но мы и думать не думали! А в конце лета Наиль приходит и говорит: все, Алька, устал. Не хочу больше.

Я вскочила, с грохотом отодвинув стул.

– Вот хоть убейте – не верю! Он бы в жизни до этого не додумался!

– И я так считаю, – спокойно согласился дядя Альберт. – Он и не додумался.

Мы молча смотрели друг на друга. Внезапно у меня закружилась голова, и я медленно села обратно, испугавшись, что сейчас потеряю сознание.

– Недалеко от Казани продавался большой участок под застройку, – продолжил дядя Алик. – Место отличное, земля с годами будет только дорожать. Хочешь – в аренду сдавай, хочешь – перепродай с накруткой. Скорее всего со временем эта территория окажется в черте города и, соответственно, станет еще дороже. Азалия уговорила Наиля купить участок. Но нужной суммы у него не было. И она потихоньку-полегоньку подвела его к мысли продать бизнес.

– Боже мой, да зачем?! Жил он без этой земли и… Что ему, денег не хватало?

– Ты погоди, детка. Это еще не все.

– Куда уж больше! – Головокружение прошло так же внезапно, как и началось. Захотелось пить, я отхлебнула из чашки и невольно поморщилась: терпеть не могу остывший чай.

– К сожалению, есть куда. Отговаривал я его, убеждал – он ни в какую. Уперся, и все. Ну я и отступился. Даже обиделся, а потом подумал: чего уж тут, не в себе человек. Пусть делает как хочет. Нашел денег, собрал что мог. Наиль, вижу, мучается: знает, как мне тяжело нужную сумму набрать. Понимает, что дело под удар ставит, а отступиться не может. Продал он долю, все накопления снял – все равно не хватает больше миллиона. В общем, дачу вашу он тоже…

– Как же так? – прошептала я. Это не укладывалось в голове. Абсурд, да и только. – Он эту дачу… Сам проект придумал, строил, деревья сажал… А баня…

– Детка, ты успокойся, – почти строго произнес дядя Алик. – Тут нужна ясная голова. Совершено точно, Азалия преследовала свои цели. Землю они купили, когда уже были женаты, да и покупка оформлена на двоих! Теперь, когда Наиля не стало, половина так и так у Азалии, а вторая половина делится между тобой и ею. То есть теперь у нее – три четвертых, у тебя – только четверть. Ты понимаешь? Я не говорю, что она имеет отношение к его смерти. Упаси бог! Но ты же видишь, как все для нее удачно сложилось!

Я опустила голову и промолчала. Да уж, удачно… А если учесть, что никакой тоски по мужу Азалия не испытывает, то все и вовсе выглядит подозрительно. С другой стороны, было вскрытие. Папина смерть вызвана естественными причинами.

– Накануне смерти отец приезжал сюда, ко мне. Сидел на этой самой кухне. Тогда я и узнал, что землю они с женой пополам оформили. Слышала бы, какую я ему головомойку устроил! Для чего, говорю, всю жизнь горбатился? Чтобы невесть кому досталось? Думал, ударит меня за такие слова. Он ведь про Азалию слова худого никому не давал сказать. А он глянул на меня и говорит тихо-тихо: «Алька, скажи честно, что ты о ней думаешь?» Я как думал, так и сказал: гнилой человек, лживый. Улыбается, а глаза холодные. Взгляд неподвижный, змеиный.