Вернувшись в свою комнату, она быстро переоделась — до этого на ней была ночная пижама — и, горя нетерпением поделиться с кем-нибудь своими новыми знаниями, выскочила в коридор. К кому бежать? Ну конечно, к Джулии. Едва стукнув для приличия в дверь, Лена торжествующим вихрем ворвалась к подруге.
Джулия, завершая сложный утренний туалет, делала себе маникюр. Сногсшибательные новости она восприняла с олимпийским спокойствием, что несказанно разочаровало Лену.
— Я давно знала, — сказала Джулия, любуясь своими ухоженными ноготками, — что мы не простые люди, а герцогини или графини. Всех нас спрятали от народа потому, что недруги всеми силами пытаются свести нас в могилу, завладеть нашими титулами. Это для меня не новость. Мне интересно, кто из наших мальчиков принц.
Лена хотела предположить, что это Олег, но сказала другое:
— Может, Юра?
— Юрка? Почему ты так думаешь?
— Ну, он самый большой… Герб королевского рода — Медведь, а он похож на медвежонка. К тому ж и имя у него королевское: Юра ведь то же самое, что Джордж.
— Ну и что? Королей уже давно не называют Джорджами.
— Юра добрый, отзывчивый. Его все ребята уважают.
— Будешь уважать, коль такая силища, — проворчала Джулия, подмигивая своему отражению в зеркальце. Всегда и везде она таскала его с собой. — Нет, Юрка не может быть принцем. Он тупой.
Лена не нашлась, что ответить.
— Может, Джон? — высказала она догадку, продолжая думать про Олега.
— Джон? Не знаю, не думаю… Нет, Ванька не может быть принцем. Он подлиза. Плохо обращается с девочками. И потом, где ты видела принцев с такой внешностью, как у него? Он же форменный урод!
— Тогда, значит, Олег?
— Ну, ты, мать, даешь! — живо возразила Джулия: у нее давно была заготовлена собственная кандидатура принца. — Неужели ты еще не догадалась, что это Алик?
— Почему? — удивилась Лена.
— Во-первых, он самый красивый, — выдвинула Джулия спорный аргумент.
— Не вижу в нем ничего красивого!
— У тебя просто неразвитый вкус. Вместо того чтобы следить за собой, ты мотаешься, как мальчишка. А леди всегда должна выглядеть словно только что от парикмахера. Посмотри на себя — пора идти на завтрак, а твои волосы в беспорядке. На расческу, приведи себя в порядок. Может, ты и не умывалась?
Лена, стыдливо потупясь, сочла за благо промолчать.
— Во-вторых, — продолжала Джулия, — у него характер настоящего лидера. Он всегда старается быть первым. А это главная отличительная черта любого короля.
— Он какой-то… злой и нервный.
— Король должен быть требовательным. Вот когда мы с ним поженимся, — выдала Джулия свои сокровенные мечтания, — тогда я научу его хорошим манерам. Мы будем жить по очереди то в его дворце, то у моих родителей. Каждый вечер я буду давать бал. Первый танец всегда будет моим. А тебя я назначу своей первой фрейлиной, и ты сможешь открывать второй танец вместе со своим Олегом.
— Почему с Олегом?
— Милая, мне-то не заговаривай зубы. Я прекрасно вижу, как ты по нему сохнешь.
— Не сохну.
— Нет, сохнешь!
— Слушай, — у Лены были более интересные темы разговора, — Больших Домов пять, а нас восемь.
— Ну и что?
— А то, что не все из нас герцоги или герцогини!
— Ну и что? Вот если бы нас было больше десяти, тогда у тебя был бы повод поволноваться. А так — кто еще не герцог, тот им станет в будущем. В твоем возрасте надо быть посообразительнее, — сказала Джулия, делая вид, что давно уже обдумала все возникающие варианты. — Четыре мальчика и четыре девочки — неужели ты до сих пор ничего не поняла? Даже если кое-кто из нас — а я могу конкретно сказать, кто именно, — не вполне родовит, это еще не повод для горьких слез. Очевидно, что нас давно разбили на пары, и Служители проследят, чтобы мы заключили браки между собой.
Как по взрослому она говорит, подумала Лена: не простое и понятное «пожениться», а «заключить браки». Но почему это Юлька выйдет замуж за принца и, следовательно, со временем станет королевой, а она, Лена, будет только первой фрейлиной?
— Я, например, давно знаю, кто из мальчиков предназначен мне в мужья, — продолжила Джулия.
— Да? — у Лены екнуло сердце: неожиданно открывалось новое безбрежное поле для интереснейших разговоров. — А за кого, по-твоему, я должна буду выйти замуж?
— Ну… я не знаю наверняка, но… кое-что, конечно, могу сказать. Давай поговорим на эту тему попозже. Идем завтракать.
— Слушай, а как ты думаешь, когда нас придут убивать — днем или ночью?
Джулия лишь надула губки, давая понять, что заданный вопрос глуп и не требует ответа.
Внезапно Лена пожалела, что рассказала свои новости Джулии. Ей почему-то показалось, что правильней было бы держать все ставшее ей известным в себе, пусть другие остаются в неведении. И чтобы проверить свои ощущения, сказала:
— Надо бы другим девочкам рассказать.
— Не надо, — мгновенно среагировала Джулия.
— Это почему же?
— Да потому, что… это государственная тайна!
— Ну и что? Я никому не давала обещаний хранить какие-либо государственные тайны.
— Они… могут неправильно понять. Ты расчесалась? Дай сюда расческу. Идешь ты завтракать или нет?
Все ясно: рассказать Барбаре и Злате совершенно необходимо хотя бы для того, чтобы Джулия не задирала нос.
