— Какой?
— Откуда мне знать? Ясно, что не тот, что в книжке — говорить нас научили с пеленок.
— Да ну тебя, мы в нормальной школе.
— Где ты видела или слышала про нормальные школы, в которых только восемь учеников? Школы, изолированные от всего остального мира? Ты переписываешься с кем-нибудь из сверстников? Ты знаешь кого-нибудь еще из детей, кроме тех, кто живет в одном здании с тобой всю твою жизнь? А куда ты можешь поехать? С кем встретиться? Молчишь? То-то.
— А… а что… они хотят, чтобы мы сделали?
Олег сейчас говорил о том, о чем думать было совершенно необходимо, но… страшно.
— Не знаю! Они гораздо умнее и опытнее нас. Вероятно, они привлекли к своему эксперименту над нами огромное множество людей. Может быть, специально для такого случая создали тысячи новых приспособлений и устройств, написали особые книги. Сегодня, например, я весь день копался в библиотеке. И знаешь, что я там нашел?
— Говори быстрее!
— Во всей нашей библиотеке нет вообще никаких материалов о последних тридцати годах. Понимаешь? Ни одного информационного сообщения — ничего. Книги заканчиваются фразой «в таком-то году на престол заступил Олмир Третий», и точка. Все!
У Лены закружилась голова. Неужели весь тот мир, к которому она привыкла, — лишь выдумка окружающих ее взрослых? Бутафория. Декорация, как на сцене в театре. А на самом деле все выглядит совсем по-другому… От неожиданных ощущений она с открытым ртом ушла под воду, с шумом выплыла и принялась отплевываться и откашливаться.
— Но это еще не все, — продолжил Олег. — Знаешь, чем закончилась та история про двух мальчиков и пастуха с вырванным языком.
— Чем?
— Когда они выросли и стали взрослыми, они так и не научились говорить. Жили, как звери. Оказывается, если не научить говорить в раннем детстве, человек уже не может стать полноценным членом общества.
— Но нас-то научили.
— Говорить — да. А вдруг, чему-то другому, столь же важному и нужному — нет? Я подумал: а вдруг и мы, когда повзрослеем, тоже останемся неполноценными?
Лене стало до слез обидно за себя: над ней, оказывается, издеваются, как над какой-то мухой, проводят эксперимент… Руки отказались повиноваться, и она вновь ушла под воду.
— Тише, ты! — крикнул ей Олег. — Слышала плеск?
— Ничего я не слышала. Я чуть не захлебнулась от твоих гадких слов.
— Там, на берегу, кто-то ходит. Наверное, за нами прибежали. Что, поплывем обратно, чтоб не волновались?
— Ой, Юлька мне выговаривать начнет.
— За что?
— За то, что купаюсь в твоей майке.
— Подумаешь, грех какой.
И все же Лена поплыла медленнее. Пусть первые упреки выльются на Олега: он мальчик, ему все равно. А она под шумок выберется на берег и сразу, прямо на майку наденет свое платье. Может, Джулия и не заметит вопиющего нарушения правил приличия.
Подплывая, Олег удивился, что никого на берегу не видно и не слышно. Если бы их искали, то наверняка был бы шум. Странно. Он медленно пошел к тому месту, где, как ему показалось, был слышен плеск. Полнейшая тишина, лишь со стороны сельвы доносился всегдашний скрип. Вот Лена, доплыв, с шумом встала на ноги.
И тут Олег увидел на земле человека. Как-то странно он лежал. Ноги почти касались кустов на берегу, а голова была полностью погружена в воду. Руки безвольно раскинуты в стороны. Одет во все черное — в темноте не разглядишь как следует.
Наклонившись, Олег понял, что незнакомец мертв. Пробовал заслонить его от Лены, но та увидела и закричала.
Когда Олег с Леной подбежали к школьному зданию, на их крики высыпали все обитатели, и каждый захотел немедленно и точно выяснить, что произошло. В результате поднялся многоголосый гомон, внесший жуткую сумятицу. Лоркас все переспрашивал Олега, а ему отвечал кто-то сбоку. Тетя Поля, плача, прижимала к себе мокрую и дрожащую от переживаний Лену, словно защищая от миссис Макгорн.
Первым начал действовать Винтер. Он громовым голосом потребовал, чтобы все собрались в гостиной. Что-то шепнув профессору Макгорну, куда-то скрылся и почти тотчас вновь появился, но уже с грудой фонариков. На поясе у него справа оттопыривалась потертая кобура, а слева висел кинжал. Второй настоящий пистолет он бережно держал в левой руке.
— Так, — сказал он, — всем находиться в здании. Зашторьте окна и сидите тихо. Прислушивайтесь, что происходит снаружи. Мы с профессором поедем посмотреть, что за непрошеный гость к нам пожаловал. Возьмите. Вы умеете обращаться с оружием?
Вопрос Винтера был адресован Лоркасу. Тот, к удивлению Олега, отрицательно замотал головой и замахал руками, отказываясь взять пистолет.
— Не… не понимаю, что происходит… надо Кокроше. Надо немедленно сообщить главному наставнику. Подать сигнал… — Губы у учителя тряслись, и он постоянно обегал глазами всех, находящихся в гостиной. Что с ним, не заболел ли? И тут до Олега дошло: Лоркас, сильно испугавшись, просто растерялся и не может сообразить, что делать. Ну и ну!
Кокроша, обучая детей боевым искусствам, сумел добиться абсолютной дисциплины. Под его пронизывающим взором никто и моргнуть не смел. Маленькой частичкой своего влияния он поделился с Лоркасом, сказав, что учителя надо слушаться. Вследствие этого дети старались хорошо вести себя на уроках. Рассказывая живо и увлекательно про множество интересных вещей, демонстрируя компьютерные игры и свой конструктор, Лоркас потихоньку завоевал и собственный авторитет. А потерял его в глазах Олега в один момент, показав свой страх и отказавшись взять оружие.
