Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения] - [4]

Шрифт
Интервал

А милая по-прежнему юна,
Цветет благоуханно, как весна.
Когда ты муза, о, поведай, муза!
А я, воспомня, буду молод снова.
Пусть счастье юности мне снится вновь!
               КАЛЛИОПА
Поведать мне нетрудно, помню все.
Но обещай, Эагр, хранить все в тайне,
Как я хранила до сих пор свой стыд,
И счастие, и горе смертных женщин.
                   ЭАГР
Когда здесь тайна, обещаю я
Хранить ее, как посвященный, свято.
               КАЛЛИОПА
Всевластна Афродита, с ней Эрот,
Послушный воле матери мальчишка;
Они чинят без устали разбой.
                    ЭАГР
Разбой? Угодный смертным и богам?
               КАЛЛИОПА
И ты смеешься вслед Киприде, сладко
Смеющейся, смех любящей богине,
Влекущей всех к любви - богов и смертных,
Не делая различья между ними,
Когда различье есть - на горе многим,
На стыд и муки, даже на погибель.
                    ЭАГР
Любовь и счастье нам несут погибель?
               КАЛЛИОПА
Ты знаешь, участь смертных такова.
                    ЭАГР
Увы! А ты, я вижу, из богинь?
               КАЛЛИОПА
Нас, девять муз, сестер, от Мнемозины
Рожденных Зевсом; Фебу служим мы
В его заботах об искусствах смертных,
Что восприял от Прометея он.
                    ЭАГР
Но как судьба свела меня с тобой?
               КАЛЛИОПА
Когда нас девять девушек беспечных,
Поющих в хороводе Мусагета,
Танцующих охотно для богов
И смертных под кифару Аполлона
На празднествах и на Пифийских играх,
Мы рады все и каждая влюбиться,
Как девушки и юноши на играх...
                    ЭАГР
На играх, вспомнил, я тебя увидел!
               КАЛЛИОПА
Я увенчала лаврами тебя,
Прекрасного, как бог, и засмеялась,
Истому счастья предвкушая страстно,
И ты забыл свою победу, тоже
Уставясь на меня, влюбленный тотчас, -
И мы забылись, праздник многошумный,
Как море к ночи, стих, и мы умчались
На колеснице вслед за солнцем в горы.
                    ЭАГР
Сошли на луг мы у пещеры нимф,
И ты предстала предо мной впервые,
Какая есть, в блестящих одеяньях,
Как пламя, лучезарных, красотою
Превосходя всех женщин. О, богиня!
             (Воспроизводя воспоминанье.)
Кто б ты и ни была, ты из блаженных, -
В испуге, счастлив, я затрепетал, -
Афина, иль Фемида, Афродита?
Или из Ор? Харит? Иль нимфа ты?
Из тех, что населяют лес и реки,
И горы? Здесь я жертвенник воздвигну,
Чтоб жертвы приносить тебе отныне.
А ты, богиня, будь же благосклонна,
Даруй ты мне потомков славных, жизнь,
Исполненную счастьем бытия.
               КАЛЛИОПА
С улыбкой Афродиты я сказала:
"О, славный юноша! Я не богиня.
И смерти я подвержена, как ты.
Из Хора муз(мы их изображаем
На празднестве) я подошла к тебе
С венком, подвигнута стрелой Эрота.
Возьмешь ли в жены ты меня, Эагр?"
                    ЭАГР
"Да, всеконечно! Пусть я слишком молод,
Чтобы жениться, - отвечал, я помню. -
Поженимся мы в тайне до поры".
                КАЛЛИОПА
"Признаюсь, как ни стыдно, пусть все в тайне, -
Я отвечала, - будет между нами,
Когда тебе еще жениться рано,
А время самое любить и грезить
О подвигах, о славе и бессмертьи".
                   ЭАГР
Была там хижина охотничья,
Разубранная шкурами медведя,
И льва, и рыси, мною умерщвленных.
Я там устроил ложе из плащей,
И мы воссели рядом на закате;
В сияющих лучах я снял с тебя,
С прекраснейшего тела украшенья -
Застежки, пряжки золотые, кольца,
Браслеты, ожерелья...
              КАЛЛИОПА
                                        Да, я помню.
Зачем ты это делаешь сейчас?
                    ЭАГР
             (отступая от нее)
Затем я пояс распустил твой милый,
Совлек сияющие светом вещи,
И воссияло тело юной девы,
Как воплощение самой любви,
Стыдливо нежной и счастливой в страсти,
В порывах и изгибах сладострастных, -
И, смертный, я познал любовь бессмертной,
И мукам счастья не было конца;
Все ночи жизни - до восхода солнца,
Когда и впрямь предстала ты богиней,
Уж уходя, из света вся, как солнце.
               КАЛЛИОПА
Ведь тайну от самих себя не скрыть.
                     ЭАГР
В великом страхе я просил тебя:
"Я знал, что ты богиня, ты сказала
Неправду мне, кто ты; не допусти,
Чтоб я, еще живой, лишился силы.
Ведь силы смертный навсегда теряет,
Коли с богиней он разделит ложе!"
              КАЛЛИОПА
Не смертному в том горе, счастье кратко,
Как жизнь и радости все человека.
А горе мне, от смертного зачала
Я сына, Афродите в утешенье,
Что не одною с нею то случилось.
                   ЭАГР
У нас есть сын? Где он?
              КАЛЛИОПА
                                           У нимф он рос.
Я не могла заботиться о сыне,
Сокрыв о тайном браке от сестер,
И знать не знаю о его судьбе.
Прости же легкомысленную деву,
О, царь Эагр!
                    ЭАГР
                         Ты не могла иначе,
Я знаю, поступить. Утешься! Может,
Был найден он и ты его узнаешь.
Недаром наша встреча на исходе
Уж дней моих, как в юности была.
               КАЛЛИОПА
Был найден он? И рос в твоей семье?
И не его ль зовут Орфей, чья лира
Чарует всех - и смертных, и богов?
                    ЭАГР
Поэтов много, сын один у нас,
Любимец муз, и ты его не знаешь?
               КАЛЛИОПА
Мы снимся им, не видя их самих,
Как девы привлекают всех улыбкой,
И поступью, и станом, - удаляясь
И глаз не поднимая, - кто их видит,
Тот счастлив, вдохновен, исходит песней,

Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

Киноновеллы – это сценарии, которые уже при чтении воспринимаются как фильмы, какие сняты или будут сняты, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. «Огни Москвы» - это мюзикл из современной жизни. «Дом в стиле модерн» - современная история, смыкающаяся с веком модерна. В «Кабаре «Бродячая собака» мы вовсе переносимся в началло XX века. В «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира.


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Телестерион [Сборник сюит]

Телестерион — это храм посвящения в Элевсинских мистериях, с мистическим действом, в котором впервые обозначились, как и в сельских празднествах, черты театра Диониса. Это было специальное здание в форме кубического прямоугольника, почти как современное, с большой сценой и скамейками для небольшого числа зрителей, подготовленных для посвящения. В ходе действия с похищением Персефоны и с рождением ее сына от Зевса Дионис отправляется в Аид, за которым спускаются в катакомбы под сценой зрители в сопровождении факельщиков, с выходом под утро на берег моря.