Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения] - [22]

Шрифт
Интервал

О "Разореньи Трои" Полигнота.
Но речь не о Елене и Парисе,
Первопричинах разрушенья Трои,
А о войне с Самосом, что затеял
Перикл, Аспасии во всем послушный,
Как старый муж молоденькой жене.
               СОКРАТ
Ах, это изощряется Гермипп!
Но правды в шутках комиков не сыщешь,
Лишь чернь с ее злорадством над великим,
Что свыше разумения ее,
Охотно повторяет небылицы.
              СТАРИК
Аспасия ведь родом из Милета?
Самосцы ведь напали на Милет?
И дочь Милета попросила мужа
Взять под защиту родину ее.
              СОКРАТ
Но Архелай, он тоже из Милета.
И он, быть может, попросил Перикла
Взять под защиту родину его?
              СТАРИК
За родину, что ж не замолвить слово?
              СОКРАТ
Иль выступить с оружием в руках?
Перикл хотел уладить миром ссору
С Афинами союзных государств
В походе первом на Самос. Но власть
Вновь захватили олигархи с тем,
Чтоб выйти из союза и примкнуть
К врагам Афин, к Коринфу или Спарте.
Морской союз, могущество Афин
В соперничестве со Спартанским царством,
Распаться может, воцарится хаос
На всех морях. Нет речи о Милете,
Все это был лишь повод для защиты
Союза и Афин, свободы нашей,
И мы готовы к новому походу
Решением Народного собранья,
Стратегами назначены Перикл
И, право, странно как звучит, Софокл,
Прославленный своею "Антигоной".
               СТАРИК
А ты-то сам идешь в поход, Сократ?
               СОКРАТ
Я молод, мне положено; со мною
И Архелай идет в поход, поскольку
Мелисс, самосцев вождь, - философ тоже.
               СТАРИК
Война философов? И вас подвигла,
Скажите, не Аспасия?
               СОКРАТ
                                          Афина,
Воительница и сама премудрость!

   Публика приветствует Сократа.



Сцена 2


Двор дома Перикла. Прием в связи с возвращением с похода. Присутствуют лишь близкие друзья: Анаксагор, Фидий, Еврипид и женщины из подруг Аспасии. Перикл и Аспасия нет-нет переглядываются, выражая то тревогу, то радость как бы задним числом, и даже целуются, как при встречах и прощании, чему привычны гости.


              АСПАСИЯ
Насколько быстро совершился первый
Поход на Самос, долгим оказался
Второй нежданно. Месяц уж прошел,
Пора бы всем вернуться, только вести
Приходят скудные, как Пифия
Бормочет нехотя посланья бога.
               ФИДИЙ
Все ждали поначалу с нетерпеньем,
Как окончанья бега колесниц,
И видя будто, как Перикл эскадру
Самосцев, возвращающихся вспять
Из-под Милета, втайне поджидает,
И только бы Софокл успел придти
С Хиоса с подкрепленьем. Не успел?
              ПЕРИКЛ
Союзники поэта привечали
Пирами, но не строем кораблей.
А хуже поступили мы, как видно.
Нас было меньше, все ж, вступив в сраженье,
Самосцев обратили в бегство мы;
Но в бегстве те добрались до Самоса,
Оставив нам торговые суда.
             АСПАСИЯ
Мелисс, философ, нас перехитрил!
               ПЕРИКЛ
И вот мы гавань перекрыли с моря,
К осаде верной перейдя надолго.
Софокл привел не много кораблей.
Поэт прекрасный, но стратег неважный,
Да тут вина союзников: Хиос
И Лесбос не хотят войны с Самосом, -
И все ж поэт их удержал в союзе.
              АСПАСИЯ
Но в долгом деле не всегда удача
Сопутствует. И вдруг пронесся слух:
К Самосу финикийский флот идет,
Да с персами, с которыми Афинам
Из-за Милета вновь вступить в войну
Имело б смысл лишь к усиленью Спарты.
               ПЕРИКЛ
Опасность грозная. С эскадрой вышел
Я в море и поплыл навстречу ей.
               ФИДИЙ
И слух, посеявший в Афинах страх:
Мелисс эскадру нашу разгромил
У входа в порт. Увы! Что там случилось?
              АСПАСИЯ
Мелисс опять перехитрил Перикла?
               ПЕРИКЛ
Он разгромил Софоклову эскадру
У входа в порт и вновь обрел свободу
До возвращенья нашего назад -
Опасность с юга оказалась ложной.
Мы снова город осадили с моря
И с суши тоже, островом владея, -
Так девять месяцев прошли в ученьях.
Хотя и дорого, Морской союз
Мы сохранили; сберегли и жизни
В осаде долгой, но не в девять лет.
             АНАКСАГОР
Перикл красноречив всегда нежданно.
Речь распускается цветком живым,
Невиданным; ему ж внимая, веришь,
Как смыслу нынешней надгробной речи.
Аспасия, ты помнишь, повтори!
              АСПАСИЯ
Уход из жизни молодых людей
Сравнить бы можно только лишь с потерей,
Что ощутили времена бы года,
Когда бы отняли у них весну.
Но те, кто пал в бою, бессмертными
Все стали и подобными богам.
Мы, смертные, не видим ведь богов,
Но знаем, существуют, замечая,
Какие почести им воздаются,
Какое благо нам они даруют.
Так, павшие за родину герои
И заслужили почести, и благо
Великое для нас, живущих!
        (От самой себя.)
                                                  Но
Не все из женщин, что несли цветы
И ленты к победителю Периклу,
Растроганно внимали. Эльпиника
Съязвила зло: "Деяния твои
Прекрасны и достойны удивленья!
Отправил на смерть стольких храбрецов.
И ради же чего? Надеть ярмо
На братский и союзный с нами город?
Мой брат Кимон сражался тож бесстрашно,
Но он ведь побеждал врагов Эллады -
Как персов, так и финикийцев!"
               ПЕРИКЛ
            (со смущением)
                                                          Да-а.
Что было мне ответить ей? "Не стала бы
Старуха мирром мазаться", - призвал
Я Архилоха, пусть звучит жестоко.

Еще от автора Петр Киле
Восхождение

В основе романа «Восхождение» лежит легенда о русском художнике и путешественнике начала XX века Аристее Навротском, в судьбе которого якобы приняла участие Фея из Страны Света (это, возможно, и есть Шамбала), и он обрел дар творить саму жизнь из света, воскрешать человека, а его спутником во всевозможных странствиях оказывается юный поэт, вообразивший себя Эротом (демоном, по определению Платона), которого в мире христианском принимают за Люцифера.


Солнце любви [Киноновелла]

Киноновелла – это сценарий, который уже при чтении воспринимаются как фильм, который снят или будет снят, при этом читатель невольно играет роль режиссера, оператора или художника. В киноновелле «Солнце любви» впервые воссоздана тайна смуглой леди сонетов Шекспира. (Сонеты Шекспира в переводе С.Маршака.)


Сокровища женщин

Истории любви замечательных людей, знаменитых поэтов, художников и их творений, собранные в этом сборнике, как становится ясно, имеют одну основу, можно сказать, первопричину и источник, это женская красота во всех ее проявлениях, разумеется, что влечет, порождает любовь и вдохновение, порывы к творчеству и жизнетворчеству и что впервые здесь осознано как сокровища женщин.Это как россыпь жемчужин или цветов на весеннем лугу, или жемчужин поэзии и искусства, что и составляет внешнюю и внутреннюю среду обитания человеческого сообщества в череде столетий и тысячелетий.


Утро дней

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».


Сказки Золотого века

В основе романа "Сказки Золотого века" - жизнь Лермонтова, мгновенная и яркая, как вспышка молнии, она воспроизводится в поэтике классической прозы всех времен и народов, с вплетением стихов в повествование, что может быть всего лишь формальным приемом, если бы не герой, который мыслит не иначе, как стихами, именно через них он сам явится перед нами, как в жизни, им же пророчески угаданной и сотворенной. Поскольку в пределах  этого краткого исторического мгновенья мы видим Пушкина, Михаила Глинку, Карла Брюллова и императора Николая I, который вольно или невольно повлиял на судьбы первейших гениев поэзии, музыки и живописи, и они здесь явятся, с мелодиями романсов, впервые зазвучавших тогда, с балами и маскарадами, краски которых и поныне сияют на полотнах художника.


Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

"Первая книжка стихов могла бы выйти в свое время, если бы я не отвлекся на пьесу в стихах, а затем пьесу в прозе, — это все были пробы пера, каковые оказались более успешными в прозе. Теперь я вижу, что сам первый недооценивал свои ранние стихи и пьесы. В них проступает поэтика, ныне осознанная мною, как ренессансная, с утверждением красоты и жизни в их сиюминутности и вечности, то есть в мифической реальности, если угодно, в просвете бытия." (П.Киле)