Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения] - [13]

Прекрасную и милую, как нежность,

Стыдливо робкую в изгибах тела,

Блистательную в наготе своей,

Как юность женская в цветеньи чистом,

Божественно пленительная в взгляде,

Смеющемся, как взор самой Киприды.

                ОРФЕЙ

О царь, как странно ты заговорил!

                 ЭАГР

Я сам был юн и в увлеченьи страсти

Не оценил ни красоты, ни счастья,

Дарованные мне богиней втайне,

Мне, смертному, казалось, в сновиденьях,

И я забыл о ней в волненьях жизни,

Как грезы юности, ее мечты.

                ОРФЕЙ

Как! Каллиопа - мать моя, отец?

Я точно ведал обо всем и даже

Взлелеял вашу встречу в детских снах,

Как миф, всего лишь мною сотворенный,

А это было в самом деле? Чудо!

                 ЭАГР

Теперь ты видишь, кто наследник мой,

Достойнейший, в родстве со мной и с Зевсом

Недаром находящийся певец,

Аида посетитель, как герой?

                ОРФЕЙ

Отец! Прости! Я странник и поэт,

И мне недолго странствовать по свету...

Наследники на царский трон найдутся,

А новых песен за меня кто сложит?

Нельзя мне медлить с лебединой песней,

Покуда не угасли дар и жизнь.

     (Уходит, на ходу хватая лиру.)

  Царь Эагр в гневе взглядывает на склоны гор.

Сцена 2

Луг у охотничьего домика. Музы и Орфей; на склоне горы амфитеатром собираются вакханки, там показывается и Дионис со свитой.

                 ХОР МУЗ

    Лежал он на земле весенней

    Под неба голубого сенью.

    Аид он вспоминал, как сон,

            И им утешен он.

Восставши, он поет и славит Феба.

     Его все радует - и небо,

            И жены, и цветы,

     Ярчайшее сиянье красоты.

               (Пляшет.)

И в новых песнях грек нашел отраду.

Дионис впал в сильнейшую досаду.

Скликает он вакханок на лугу;

Зовет Орфея. Тот: "Я не могу

Безумствам и веселью предаваться.

Всему свой час". - "Эй, будет зазнаваться!" -

    Кричат вакханки, с ним всегда

Столь милые, но нынче без стыда,

    Беснуясь в похотливой пляске,

    Поэта теребят, как в ласке.

    "Оставьте! - он уходит прочь. -

    Вы хуже, чем Аида ночь!"

                (Пляшет.)

                  ОРФЕЙ

О, музы! Вы спасли поэта в горе,

С сошествием в Аид, по воле Феба,

Я думаю. О, Феб, благодарю!

Тебя восславить, как восславить солнце,

Жизнетворящую стихию света!

Орфей все посматривает на одну из муз, те замечают это и смеются.

                 1-я  МУЗА

Орфей уж временами весел.

                 2-я  МУЗА

                                                   Молод,

И жизнь берет свое, как говорится.

Высок и строен, он прекрасен, право,

Да, Каллиопа?

                3-я  МУЗА

             (рассмеявшись)

                            О, еще бы нет!

Нет, я хочу сказать: поэт прекрасен

По сущности своей, - а внешность, да,

Он весь в отца.

                2-я  МУЗА

                            Ну да, и царь прекрасен

По сущности своей, а внешность, да,

Он в юности был чудо как хорош,

Весь в сына...

                3-я  МУЗА

                        Лучше, с деятельным нравом.

                1-я  МУЗА

Так, значит, ты Эагра знала прежде?

                 2-я  МУЗА

А сына и подавно, он поэт

Прославленный, и как не знать Орфея?

                 1-я  МУЗА

А юность тянет к юности, конечно.

Итак, к чему же мы пришли?

                 3-я  МУЗА

                                                      Постойте!

                 1-я  МУЗА

Оставить вас одних, теперь уж с сыном?

Изволь. Какие тайны у сестер,

Когда пред нами жизнь богов и смертных

Открыта вся, как думает Гомер!

                 3-я  МУЗА

    (удаляясь от муз и призывая Орфея)

С тобой поговорить я собиралась

Уже давно и все не удается.

Что знаешь ты о матери, Орфей,

Со слов отца?

                 ОРФЕЙ

                          Со слов царя? Я в детстве

Не знал, кто мой отец, хотя и рос

Под сенью царского дворца, лишь слышал,

Подкидыш, мол, ну, как птенец кукушки;

Но мальчика среди детей дворовых

Увидел как-то царь и удивился,

Что сына, с ним столь схожего, он видит;

Я незаконнорожденный с тех пор,

Без права на наследство, хоть и старший

И даровитей всех его детей.

Но я о том не думал, отрешенный

И от житейских, и семейных дел

Сиянием небес и облаков,

Движеньем вод певучих, и полетом

И птиц, и бабочек в раскрасках чудных,

И тишиною неба и земли,

Когда вдруг разносился голос Пана,

Вселяя в сердце ужас бытия.

И рос один я не в семье, мне чуждой,

А в целом мире до высот Олимпа,

И мне отрадою была лишь песня,

Впервые прозвучавшая в напеве,

Я думал, матери моей умершей,

Но, верно, музы, догадался позже, -

Все это ты была? Поверить трудно.

                 3-я  МУЗА

Но почему, Орфей?

                  ОРФЕЙ

                                    Ты столь юна.

Я знаю, что же, таковы богини.

В иное время, о, я был бы счастлив

Лишь только лицезрением богини,

Да матери, столь юной и прекрасной,

Когда и я, конечно, с нею юн, -

Да музы, столь желанной для поэта!

Но ныне безотрадна жизнь моя,

И детских грез, исполнившихся в яви,

Душе моей уж мало, все в прошедшем.

                 3-я  МУЗА

Орфей, ты молод, славой беспримерной

Овеяна уж жизнь твоя, а ныне

Она лишь возрастет, и в новых песнях

Ты обретешь и лад души для счастья.

                  ОРФЕЙ

Не утешай, я знаю жребий мой.

Я счастлив должен быть своим рожденьем

И даром, - да, все это от богов,