Обжигающий айсберг - [52]
Я прищурилась и уставилась на Фента. Капитан осторожно отставил стакан.
– Скажем так, я наводил справки, как того потребовала прежняя работа. Никакого вторжения в личное пространство, – объяснения выглядели туманно. Я собиралась расспрашивать дальше, но станх упредил излишнее любопытство. – И этот момент как раз из тех, о которых я пока говорить не вправе.
Я замолчала, наблюдая за спутником. Он, конечно, темнил и что-то недоговаривал. Я чувствовала, что нащупала некую загадку, связанную со Станхией, происхождением Фента и нынешними очень пугающими событиями. Но командир не собирался вдаваться в подробности. Мне оставалось либо прервать общение, либо принять его на условиях спутника. И вот сейчас, впервые за наше знакомство, капитан проявил редкую прозорливость. Никогда не думала, что этот инопланетник способен почти прочесть мои мысли. Прежде мы совершенно друг друга не понимали. Я шутила, иронизировала над ситуацией, а станх принимал все за чистую монету. Я намекала на заявление о намерениях, а Фент решил, что отказываю в компании. Тогда, когда приглашал меня на вечеринку в честь своего назначения капитаном. Но вот в эту самую минуту командиру вдруг удалось удивить меня.
Он вновь перегнулся через весь столик. Что это за преграда для крупного станха? Так, незначительное препятствие. Легкий жест – и наши лица совсем близко. Зеленые глаза смотрят неотрывно, а губы Фента слегка вздрагивают. Едва заметно, землянка не увидела бы. Но хорки привыкли подмечать малейшие внешние признаки эмоций, сдержанных порывов и намерений.
На этом построена вся наша работа, и временами зависит успех миссии.
– Олеся, если я вам хоть каплю интересен, прошу дать мне шанс и разрешение на ухаживания. Еще раз даю вам клятву рода, клянусь императором Станхии, что вы узнаете обо всем первой. Даже раньше, нежели власти станции.
Я собиралась еще подумать, но горячие пальцы сжали ладони и сбивчивое дыхание согрело щеки. Я даже в перчатках, без касаний к оголенной коже собеседника, без аурного проникновения в потаенные эмоции, видела, что Фент сейчас искренен. Он, в самом деле, во мне заинтересован. И если не может что-то рассказывать, то не потому, что не доверяет.
Я вздохнула и коротко кивнула, а капитан расплылся в такой улыбке, какой я на лице станха еще не видела. Не этого конкретно, а вообще. Наверное, так выглядят победители, что защитили родину от захватчиков. Усталыми, измотанными, но счастливыми.
Что ж, это еще одно подтверждение, что Фент искренен в своих просьбах, словах и порывах.
– Но я же могу расспрашивать о Станхии? – поинтересовалась я у собеседника. Капитан вернулся на свое место, нехотя выпустил мои руки, перевел дыхание и ответил:
– Конечно. Все, что могу, поведаю.
– Больше, чем известно в галанете? И чем судачат станхи-патрульные?
Фент усмехнулся моей настойчивости.
– Гораздо больше, чем сообщают простым землянам и чем говорят коллеги соотечественники.
– Что ж… Учтите! Ловлю вас на слове! – я словно печать на договор ставила. Капитан выглядел торжественно, деловито и немного взволнованно…
Казалось, мы не об ухаживаниях договариваемся – как минимум, заключаем официальную помолвку. Не про обычные вопросы о чужой планете и ее обитателях рассуждаем – как минимум о тайнах, доступных лишь избранным.
Глава 10
Вечер прошел на удивление неплохо. Фент развлекал меня беседами о Станхии, мы обсуждали задания патрульных, заказывали напитки и снова разговаривали.
Вот уж не ожидала, что замороженный капитан, из которого любую информацию удавалось вытянуть исключительно в гомеопатических дозах, такой отличный рассказчик. Заслушаешься и потеряешь счет времени.
Впервые я вдруг поняла, что станх умеет поддержать разговор, да и речь у него необычная, не такая, как у среднестатистического патрульного. Фент умел грамотно, четко и красиво выражать свои мысли – любому оратору на зависть. Чудилось – общегалактический язык ему родной, впитанный с молоком матери. Когда станх начинал что-то объяснять – казалось ему только трибуны и не хватает. Кафедра, хорошая акустика – и благодарные зрители засыплют аплодисментами.
Причем, так командир обсуждал абсолютно все, без исключений. Начиная от погоды родной планеты, заканчивая собственными впечатлениями об Эльвересте.
Поставленный голос Фента менял интонации, подчеркивая нужные эпитеты и фразы, он никогда не прерывался на «э-э-э», «в общем» или «ммм». Подобных речевых паразитов в речи станха вообще не водилось. У меня все больше складывалось впечатление, что капитан привык говорить на публику, общаться с настоящей трибуны, возможно, даже толкать речи.
Он мастерски умел завладеть вниманием слушателя, делал правильные паузы и скрашивал монологи сочными эпитетами.
И снова мои мысли возвращались к тому, насколько непрост спутник…
Я понимала – расспросы об этом сейчас бессмысленны. Снова наткнусь на каменную стену отговорок и обещаний поведать все позже. Но для себя факты и выводы я складировала.
– Поющие горы! – вдохновенно повествовал Фент, демонстрируя трехмерное изображение из браслета-компьютера. Передо мной представала диковинная прозрачно-розовая гряда, испещренная алыми прожилками, будто сосудами. – Коснешься, подуешь, ударишь – и получишь музыку. Звездный водопад, – картинку сменяла чаша озера, куда с отвесной скалы срывались упругие струи. – Вода меняет температуру. Касаясь твоего тела – становится теплой.
Я эльвея — женщина, способная аурой, словами и танцем влиять на окружающих. Сотни лет я жила на тихой курортной планете, одинокая и всеми забытая. Но внезапно меня пригласили работать в Академию на звездной станции. Здесь учатся дети военных, чьи истребители бороздят просторы космоса, делая их более безопасными. А главный здесь капитан Мельнис Онил… И один мстительный, отвергнутый землянин, сыграл со мной злую шутку — заплатил, чтобы я научила командора танцевать вальс. Но оказалось, что мой дар действует на френов, расу Мельниса, как мощнейший афродизиак…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Он — наполовину инопланетянин. Она — человек с уникальными способностями. Он никогда не имел семьи, избегая близких отношений. Она имела все: семью, детей, внуков. И теперь избегает близких отношений, потому что пережила всех, кого любила. Он умирал. а она его воскресила. И теперь им предстоит рискованное задание в инопланетной колонии. Смогут ли они распутать череду преступлений и не запутаться в собственных отношениях?
Наддария – сэлфийка. Странных существ, способных ткать материальные иллюзии, кто-то в шутку назвал в честь сэлфи. Сэлфи исчезло, а название осталось. Дари одинока, как и многие долгожители, и работает танцовщицей в сэлфийском театре. Там Дари знакомится с капитаном охотников на космических пиратов – Эльхаром Лазго и… принцем династии Лим Олл, который пытается изнасиловать танцовщицу. Защищаясь, она убивает насильника и вынуждена бежать от мести его родни. Решение находится быстрее, чем Дари предполагает. Вот только оно снова сулит опасности для жизни… и неприятности.
Елисса — индиго, прожившая не один десяток лет, одинокая и самодостаточная. Единственная, кем она дорожит — это давняя подруга Мелинда, тоже индиго. Но Мелинда влюбляется как школьница в красавца-инопланетника, беременеет от него, хотя это и считается невозможным, и теперь ей грозит смерть. Брат любовника Мелинды — Рейгард — предлагает Елиссе сделку. Смогут ли они найти общий язык, понять друг друга и сохранить взаимопонимание в обществе высокомерной аристократии с Мельрании, для которой любые отношения с землянкой — ужасный мезальянс.
Он никогда не любил по-настоящему. Что такое любовь для вечного альфа-самца, не знающего отказа? Она разочаровалась в супружеской жизни, безраздельно отдала сердце сыну и больше не хочет связываться с мужчиной. Но им придется работать вместе, испытать всю силу страсти, непонимания и… настоящей любви.
В мире, восставшем из пепла первых лет колонизации, позабывшие правду потомки великих первопроходцев должны будут вспомнить, что свет и тьма — не соперники, а лишь равноценные и необходимые противовесы для поддержания хрупкой мировой структуры. Пять тысяч лет борьбы, одиночества и чужих ошибок теперь сойдутся воедино ради выживания людей.
Сейчас многие страны претендуют на свое исключительное место в деле победы во второй мировой войне, дескать они проявляли чудеса героизма во второй мировой войне, и победили исключительно благодаря приверженности к принципам Западной демократии, человеколюбия, равноправия и стремления обуздать агрессора.Хочется разобраться, так ли это?Безусловно, эти все страны и их народонаселение, участвовало в войне, но вопрос состоит в том, что надо бы понять, где воевали, с кем воевали, когда начали воевать, зачем и как.
Экономическая история ХХ века в подавляющем большинстве учебников и даже научных трудов подается крайне однобоко и односторонне, то есть неправильно. Из нее выброшено даже упоминание об экономическом планировании, которое охватило в 1950-х и 1960-х годах почти весь мир, от ведущих стран до самых беднейших. В этой небольшой книге дается самый общий, самый поверхностный обзор мирового экономического планирования, от его зарождения до почти полного исчезновения. Но и в таком виде – все равно впечатляюще.