Обжигающий айсберг - [35]

Земляне просто ошарашенно оглядывались.

Фент едва заметно выдохнул. Гнев, злость и другие негативные эмоции рассеялись так быстро, что мы с Дреймором удивленно переглянулись. Капитан метнул в меня быстрый взгляд, словно что-то подозревал, но не собирался делиться.

Я отмахнулась. Дреймор подоспел, взял под руку, и мы покинули каюту под мерные, безэмоциональные приказы командира.

– Всем прибыть в полицейский отсек для разбирательства. Зачинщики попадут под трибунал. Остальные получат взыскания, штрафы и внеочередные дежурства. Чтобы через две минуты были на месте и ждали моих распоряжений. Пришлю старшего помощника-маневриста.

Миновав два отсека, мы с Дреймором слегка расслабились и отправились в столовую, выпить немного ромашкового чая, как делали всегда после сложных миссий и катастроф.

За годы службы в патруле это стало нашей маленькой традицией.

Всю дорогу до цели мы только переглядывались, не в силах начать разговор о странном и страшном происшествии. То, что случилось просто в голове не укладывалось!

Второй раз за последние сутки один хорр не справился с работой, не сумел погасить ссору. И впервые за все мои годы службы двум хоррам не удалось оседлать ситуацию.

Происходящее ошарашивало и обескураживало. Ну ладно один единичный случай – там, на станции. Но теперь, на дежурстве, с членами команды, которых только утром проверили на нормальный эмоциональный фон, отсутствие агрессии и межрасового неприятия… Вот это уже совсем удивительно и страшновато.

Тот факт, что мы с Дреймором не справились с проблемой, тоже пугало не на шутку. Прежде двух хорров хватало, чтобы остановить драку с куда большим количеством участников. А сейчас наше воздействие разве что чуть сдерживало забияк, сбавляло скорость нарастания негатива и отодвигало начало потасовки.

Чай, пара булочек с корицей: пышных, мягких, в золотистой корочке – и мы с Дреймором разместились за угловым столиком.

Следом в столовую начали прибывать другие члены экипажа, что следили за склокой. На нас поглядывали вопросительно, но заметив, что ни я, ни Дреймор не расположены делиться впечатлениями, следовали дальше. На станции не принято задавать лишние вопросы. Особенно, если это очень не приветствуют.

У каждого патрульного свой уровень доступа, у хорров он равен капитанскому. Поэтому мы вполне могли знать то, что не положено сообщать простым членам команды. К тому же к нелюдимости сородичей после сложных операций патрульные успели привыкнуть. Чужие эмоции изматывают, лишают способности нормально контролировать собственные. А сегодняшний инцидент – нечто из ряда вон выходящее и это понимали абсолютно все. Вот почему экипаж истребителя вел себя непривычно тихо для тестостероновых мужчин, бывалых вояк. Разговоры едва слышались – ребята предельно понижали голос.

Но я хорошо ощущала – абсолютно все обдумывают и обсуждают недавнее столкновение между расами.

Внезапно меня как молнией ударило. Я посмотрела на Дреймора и заметила в его глазах понимание.

– Похоже, мы размышляем в одном направлении, если вообще не об одном и том же, – поделился приятель и отхлебнул чая.

– Мы не смогли погасить эмоции, потому что те касались непосредственно расовой вражды! – шепнула я Дреймору. Тот кивнул, перегнулся через весь стол и произнес:

– Я помню подобное. Когда земляне только начинали общаться со станхами. Тут нельзя прибегать к общему гашению накала ссоры. Слишком личное, почти генетическое. Сидит внутри организма и подзуживает… Внутри нас генетически заложено и подкреплено инстинктами изначальное недоверие к чужакам. Нужно «гасить» каждого по-отдельности.

– Поэтому и в коридоре ночью ничего не выгорело, – продолжила я цепочку рассуждений.

– Все ясно. Придется работать как в стародавние времена. Вот только погасить эмоции такого количества спорщиков сложновато для двух хорров, – задумчиво произнес Дреймор.

– Не столько сложно, сколько долго, – поправила я приятеля.

– Вот почему я вынес на обсуждение увеличение команды хорров каждого истребителя хотя бы втрое, – от голоса Фента за нашими спинами я даже чуть вздрогнула. Дреймор отреагировал более спокойно – просто резко вскинул голову.

– Олеся, простите, – капитан поставил на столик поднос с соком омойи – желтого станхийского фрукта, по вкусу похожего на смесь яблока и груши.

– Я не собирался пугать вас. Напротив, хотел убедиться, что вы в порядке и заверить, что принял меры по предотвращению подобных случаев в дальнейшем.

Пока станх устраивался, я наблюдала за его лицом. Невозмутимое на первый взгляд, оно почти окаменело, уголки губ едва заметно вздрагивали. Коснуться бы открытой кожи капитана! Интересно, что его так взволновало? Происшествие? Или его причина, о которой, очевидно, нам не расскажут. Фент казался деловитым, собранным и невозмутимым. Дреймор не переставал крутить в руках чашку, как делал всегда, когда переживал.

И я вдруг опять решила пойти ва-банк.

– Вы поэтому поступили на службу? – без предисловий спросила у капитана. Тот сильнее выпрямился, слегка отклонился в кресле и – почудилось – я угодила прямиком в цель. Но мои надежды раздобыть правду не оправдались. Фент вздохнул, отмахнулся и взялся за сок. Дреймор посмотрел на меня так, словно говорил «Ну ты дала!» и теперь я не понимала уже ни одного из мужчин.