Обжалованию не подлежит - [47]
Да я мог. Работать по пятнадцать часов, чтобы вам, Елена Анатольевна, жилось безбедно. Да я мог заставить вас поступить в институт. Я многое мог, и мое умение до сих пор не шло вразрез с вашими удобствами… Оказывается, все это было несерьезно. Затянувшийся антракт между первым и вторым действием. Наступило прозрение. Ты поняла, что ошиблась. Ты не можешь забыть его… Кого ты хочешь обмануть? Меня? Я и так в дураках. Его? Он умнее, чем ты думаешь. Себя? Стоит ли обманывать себя дважды.
И не совесть, не терзания душевные тому причиной. Вернулся Николай, и все вновь заговорили о нем — вот в чем дело. И опять расчет, голый расчет, Елена Анатольевна.
Теперь он сказал все. Здесь не место, да и не время упрекать себя, зря или не зря. Сегодня она собирает вещи и уедет к матери. А что будет делать он?
Лена стояла у окна. На улице начинает темнеть, и ему виден лишь ее профиль и край платка, который еще больше загораживает и так плохо различимое в полумраке лицо.
— Ну что ж, — шепчет Лена, и в этом звенящем вздрагивающем голосе он улавливает скрытую угрозу. — Ты… ты злой и завистливый человек. Ты беспощадный человек. Ты мне неприятен, слышишь, омерзителен. Уходи, я не хочу видеть тебя.
Сергей болезненно поморщился.
«Господи, неужели вспышка, которую он породил своим откровением, не вызывает даже слабого намека ярости, и все, абсолютно все, как и прежде, завязнет в этих бесконечных причитаниях: «Ты меня не любишь, все могло быть иначе».
Сейчас она начнет всхлипывать, и он будет просить у нее прощения, целовать ее руки, говорить, что он несчастен, что потерял голову от любви и еще невесть какие слова утешения и сострадания, от одного воспоминания о которых ему становится так скверно на душе, что впору плюнуть на все и заплакать. Лена молчала, а он терзался догадками и уже не знал, что ему хочется больше, то ли того, чтобы их разговор остался рядовым скандалом, после которого семейная жизнь вновь войдет в зыбкое неудобное русло. А может быть, взрыва, негодования, крика, чего угодно, только бы развеять эти невыносимые сомнения. Боже мой, неужели она права.
Однако молчание было недолгим. Лена вдруг решительно повернулась и тихо, но отчетливо сказала:
— Подлец, редкий подлец.
Сергей вздрогнул. Еще некоторое время стоял, потирая виски. И никак не мог сообразить, на самом деле она назвала его подлецом или ему это показалось.
Лена закрывает лицо руками, путаясь в полах не по росту длинного халата, выбегает прочь. Хлопает дверь, и через минуту он уже слышит равномерный звук журчащей воды и громкие всхлипывания.
«Скверно, — думает Сергей, — как же все скверно».
Случилось худшее. Ее нежелание отвечать превратило весь этот разговор в обычную истерику озлобленного человека.
— Вас, — усмехнулась секретарша и показала глазами на лежащую рядом с аппаратом телефонную трубку.
— Меня? — Николай покачал головой, — Здесь какая-то ошибка.
Секретарша несерьезно фыркнула и уткнулась в стопку бумаг.
Теперь уже все сидящие в приемной, а их было человек шесть, с плохо скрываемым любопытством разглядывали его. В любое другое время он не обратил бы внимания на грубоватую улыбку секретарши, ни на это случайное собрание скучных, невыразительных лиц, которые вот уже час томились ожиданием и тем не менее никак не рискнули бы выразить свое неудовольствие. Именно так. В любое другое время, но не сейчас.
Он не был суеверен. Хотя непонятные обстоятельства двух последних дней сделали его пристрастным и подозрительным. Сначала эта шумная встреча, словно его собственный приезд был внезапным только для него. Потом предложение поехать, отдохнуть, развеяться. Путевка в Крым. И как суммарный итог всем прочим удивительностям внезапный вызов к Фролову и разговор, разговор доверительный и невероятный. Сначала он молчал. А потом сказал, что не знает, не знает, что ответить, так как все происходящее напоминает ему плохо придуманный сон.
Фролов сразу стал очень серьезным. В его голосе послышались нотки сожаления.
— Напрасно, — сказал начальник стройки. Лично его не устраивает роль сказочного волшебника. Разумный шаг не прихоть начальника, а необходимость. — Вам сколько? — вдруг спросил Фролов.
— Двадцать восемь.
— Вы когда-нибудь думали, что такое четверть века?
— Нет, не думал, — признался Николай.
— А зря… Я в ваши годы уже возглавлял приличное строительство. И имел много, очень много неприятностей. Вчера у меня был секретарь обкома комсомола и знаете с кем?
— Нет.
— С Харламовым. Помните Харламова?
— Помню.
— Светлая голова. Это хорошо, что он теперь в Москве. Предлагают объявить стройку ударной, комсомольской. А я смеюсь. Какой же из меня комсомолец? «А вы, говорит, омолодитесь. Климова в заместители возьмите». То, что в их разговоре присутствовал как бы третий человек и этим третьим человеком оказался Харламов, не могло быть простым совпадением. Надо полагать, вы думали о возвращении на стройку? — Фролов сделал на последнем слове ударение, как бы давая понять, что лично у него на этот счет нет сомнений. И если он спрашивает, то только из желания сделать их разговор более понятным и определенным.
«Сейчас, когда мне за 80 лет, разглядывая карту Европы, я вдруг понял кое-что важное про далекие, но запоминающиеся годы XX века, из которых более 50 лет я жил в государстве, которое называлось Советский Союз. Еще тогда я побывал во всех без исключения странах Старого Света, плюс к этому – в Америке, Мексике, Канаде и на Кубе. Где-то – в составе партийных делегаций, где-то – в составе делегации ЦК ВЛКСМ как руководитель. В моем возрасте ясно осознаешь, что жизнь получилась интересной, а благодаря политике, которую постигал – еще и сложной, многомерной.
Куда идет Россия и что там происходит? Этот вопрос не дает покоя не только моим соотечественникам. Он держит в напряжении весь мир.Эта книга о мучительных родах демократии и драме российского парламента.Эта книга о власти персонифицированной, о Борисе Ельцине и его окружении.И все-таки эта книга не о короле, а, скорее, о свите короля.Эта книга писалась, сопутствуя событиям, случившимся в России за последние три года. Автор книги находился в эпицентре событий, он их участник.Возможно, вскоре герои книги станут вершителями будущего России, но возможно и другое — их смоет волной следующей смуты.Сталин — в прошлом; Хрущев — в прошлом; Брежнев — в прошлом; Горбачев — историческая данность; Ельцин — в настоящем.Кто следующий?!
Новая книга Олега Попцова продолжает «Хронику времен «царя Бориса». Автор книги был в эпицентре политических событий, сотрясавших нашу страну в конце тысячелетия, он — их участник. Эпоха Ельцина, эпоха несбывшихся демократических надежд, несостоявшегося экономического процветания, эпоха двух войн и двух путчей уходит в прошлое. Что впереди? Нация вновь бредит диктатурой, и будущий президент попеременно обретает то лик спасителя, то лик громовержца. Это книга о созидателях демократии, но в большей степени — о разрушителях.
В своих новых произведениях — повести «Свадебный марш Мендельсона» и романе «Орфей не приносит счастья» — писатель остается верен своей нравственной теме: человек сам ответствен за собственное счастье и счастье окружающих. В любви эта ответственность взаимна. Истина, казалось бы, столь простая приходит к героям О. Попцова, когда им уже за тридцать, и потому постигается высокой ценой. События романа и повести происходят в наши дни в Москве.
Человек и Власть, или проще — испытание Властью. Главный вопрос — ты созидаешь образ Власти или модель Власти, до тебя существующая, пожирает твой образ, твою индивидуальность, твою любовь и делает тебя другим, надчеловеком. И ты уже живешь по законам тебе неведомым — в плену у Власти. Власть плодоносит, когда она бескорыстна в личностном преломлении. Тогда мы вправе сказать — чистота власти. Все это героям книги надлежит пережить, вознестись или принять кару, как, впрочем, и ответить на другой, не менее важный вопрос.
В книгу включены роман «Именительный падеж», впервые увидевший свет в «Московском рабочем» в серии «Современный городской роман» и с интересом встреченный читателями и критикой, а также две новые повести — «Без музыки» и «Банальный сюжет». Тема нравственного долга, ответственности перед другом, любимой составляет основу конфликта произведений О. Попцова.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.