Обжалованию не подлежит - [44]
Сергей неторопливо умылся, долго отлаживал бритву, затем так же неторопливо брился. Посмотрел на часы. Время словно остановилось. Не было еще шести. Сергей полистал чертежи. У него появилось несколько идей. Он сделал черновые наброски. Хотел успеть к пятнице. В пятницу директор уходит в отпуск. Если одобрит, то к его возвращению можно кое-что сделать. Эстакаду, например. Работа почему-то не клеилась. В соседней комнате заплакал сынишка. Лена, не открывая глаза, набросила на плечи халат и, натыкаясь на стулья, громко шлепая тапками, пошла к сыну. Сергей наклонился и в приоткрытую дверь увидел, как Лена кормит сына. «Она располнела после родов и стала неряшливой», — отметил он про себя и тут же почувствовал, как откуда-то из глубины поднимается привычное раздражение на жену. Врач говорит, что это обычное явление, через шесть месяцев все встанет на свои места. Однако прошел уже год, на место ничего не становится. Сергей бросает равнодушный взгляд на незаконченный чертеж. Видимо, он мог бы быть откровеннее с самим собой: и раздражение против жены, которое он раз и навсегда определил, как привычное, и никак не желающее наладиться настроение работать, и даже их участившиеся ссоры с Леной — все это имело одну, в крайнем случае две причины.
Неделю назад он неожиданно встретил Сашку. Поехал на городской склад получать новое оборудование и уже на выезде нос к носу столкнулся с Сашкой. У него не было даже времени подумать, стоит ли здороваться или, может, лучше пройти мимо, как если бы они и не знали друг друга. Впрочем, мимо пройти было невозможно. Они встретились в проходной. Ему показалось, что Сашка не удивился их встрече.
— Привет, — сказал Сашка таким тоном, словно ничего не случилось и последний раз они виделись не далее как неделю назад.
— Привет, — выдавил из себя Сергей.
Он не очень понимал, как ему следует относиться к этой встрече. Радоваться или, наоборот, показать свою неприязнь, а может, лучше всего выразить свое безразличие.
Сашка сузил глаза и спросил:
— Удивлен?
— Удивлен, — согласился Сергей.
— А я нет, — сказал Сашка и, кому-то независимо кивнув, вышел из проходной.
Теперь они шли рядом.
Сергей ждал, когда начнет говорить Сашка. А Сашка, уверенный в том, что начинать придется ему, не очень торопился это делать, так как считал свое положение более благоприятным. Разговор очень долго был бесцветным и каким-то ненужным. Сашка говорил о несовершенном планировании, о том, что нынче время индивидуальностей, а значит, конфликты, споры, полемика должны стать нормой жизни. Сергей в чем-то соглашался, где-то возражал и никак не мог отделаться от чувства напряженного ожидания. А Сашка все говорил и, казалось, не будет конца его философствованиям. И тогда Сергей не выдержал. Всю последующую неделю он упрекал себя за эту неоправданную вспыльчивость. Ведь умение молчать всегда было его козырем.
Сашка взял верх, Сашка перехитрил его. Весь этот разговор о жизни, это неудержимое словоблудие оказалось ловко рассчитанной игрой.
— Зачем ты приехал?
Вопрос не очень вязался с тем, о чем только что говорил Сашка, однако он легко справился с замешательством и невозмутимо ответил:
— По делам.
Сергей понял, что совершил ошибку, однако останавливаться было поздно.
— И встретился со мной ты тоже совершенно случайно?
— Отчасти, — ответил Сашка и очень спокойно посмотрел ему в глаза.
— Вот как. Тогда чем могу быть полезен?
— Ничем. А впрочем, нет. Где работает Лена?
— Это еще зачем?
— Так. Чисто человеческий интерес.
— Ах чисто человеческий. Тогда постарайся найти иной источник информации.
— Боишься?
— Кого, тебя?
— Нет. Нас.
— Собачий бред. Она дома с ребенком.
— Сын, дочь?
— Сын.
— Поздравляю. Пусть наши дети будут лучше нас.
— Послушай…
— Руки, Сережа, руки. Между прочим, у меня новый костюм. Прошу с этим считаться?
— Что вам от меня нужно?
— Нам? Ничего. Милый и теплый разговор — моя собственная инициатива, не больше.
— Врешь.
— Даю слово.
— Не понимаю зачем? Прошли два года.
— Ты неточен. Раньше у тебя была лучше память. Год и одиннадцать месяцев.
— Может быть. Ну и что?
— Ничего. В воскресенье возвращается Николай.
— Ах, вот в чем дело. Это следует понимать как предупреждение?
— Нет, информация. Обычная информация. Ты же никак не догадаешься спросить: «Ну, как там у вас?» Вот я и решил… Может, тебе будет интересно узнать.
— Да, очень интересно.
— Я так и думал. Ну, будь здоров. Привет от всех нас супруге. Надеюсь, ты не забудешь его передать?
Сашка ушел. А он еще очень долго стоял среди захламленного пустыря. Без каких-либо мыслей, желания, стоял просто так. С каким-то тупым безразличием смотрел прямо перед собой в грязно-желтые сплетения травы. Уехал ли Сашка сразу или еще какое-то время был в городе, Сергей не знал. Да и думать об этом ему не хотелось. Чем больше он убеждал себя в случайности их встречи, несерьезности, а еще лучше, кажущейся озлобленности их разговора, тем определеннее становилось ощущение беспокойства и страха, которое лишь иногда тускнело, но уже не могло исчезнуть совсем. Чего именно он боялся и был ли это истинный страх, какая разница? Всю неделю его мучали сомнения. Стоит ли вообще о их встрече рассказывать Ленке? Временами он уже готов был это сделать, но вдруг в самый последний момент передумывал и тогда начинал непривычно для себя суетиться, говорить что-то невпопад. Лена удивленно смотрела на него, пожимала плечами и растерянно говорила:
«Сейчас, когда мне за 80 лет, разглядывая карту Европы, я вдруг понял кое-что важное про далекие, но запоминающиеся годы XX века, из которых более 50 лет я жил в государстве, которое называлось Советский Союз. Еще тогда я побывал во всех без исключения странах Старого Света, плюс к этому – в Америке, Мексике, Канаде и на Кубе. Где-то – в составе партийных делегаций, где-то – в составе делегации ЦК ВЛКСМ как руководитель. В моем возрасте ясно осознаешь, что жизнь получилась интересной, а благодаря политике, которую постигал – еще и сложной, многомерной.
Куда идет Россия и что там происходит? Этот вопрос не дает покоя не только моим соотечественникам. Он держит в напряжении весь мир.Эта книга о мучительных родах демократии и драме российского парламента.Эта книга о власти персонифицированной, о Борисе Ельцине и его окружении.И все-таки эта книга не о короле, а, скорее, о свите короля.Эта книга писалась, сопутствуя событиям, случившимся в России за последние три года. Автор книги находился в эпицентре событий, он их участник.Возможно, вскоре герои книги станут вершителями будущего России, но возможно и другое — их смоет волной следующей смуты.Сталин — в прошлом; Хрущев — в прошлом; Брежнев — в прошлом; Горбачев — историческая данность; Ельцин — в настоящем.Кто следующий?!
Новая книга Олега Попцова продолжает «Хронику времен «царя Бориса». Автор книги был в эпицентре политических событий, сотрясавших нашу страну в конце тысячелетия, он — их участник. Эпоха Ельцина, эпоха несбывшихся демократических надежд, несостоявшегося экономического процветания, эпоха двух войн и двух путчей уходит в прошлое. Что впереди? Нация вновь бредит диктатурой, и будущий президент попеременно обретает то лик спасителя, то лик громовержца. Это книга о созидателях демократии, но в большей степени — о разрушителях.
В своих новых произведениях — повести «Свадебный марш Мендельсона» и романе «Орфей не приносит счастья» — писатель остается верен своей нравственной теме: человек сам ответствен за собственное счастье и счастье окружающих. В любви эта ответственность взаимна. Истина, казалось бы, столь простая приходит к героям О. Попцова, когда им уже за тридцать, и потому постигается высокой ценой. События романа и повести происходят в наши дни в Москве.
Человек и Власть, или проще — испытание Властью. Главный вопрос — ты созидаешь образ Власти или модель Власти, до тебя существующая, пожирает твой образ, твою индивидуальность, твою любовь и делает тебя другим, надчеловеком. И ты уже живешь по законам тебе неведомым — в плену у Власти. Власть плодоносит, когда она бескорыстна в личностном преломлении. Тогда мы вправе сказать — чистота власти. Все это героям книги надлежит пережить, вознестись или принять кару, как, впрочем, и ответить на другой, не менее важный вопрос.
В книгу включены роман «Именительный падеж», впервые увидевший свет в «Московском рабочем» в серии «Современный городской роман» и с интересом встреченный читателями и критикой, а также две новые повести — «Без музыки» и «Банальный сюжет». Тема нравственного долга, ответственности перед другом, любимой составляет основу конфликта произведений О. Попцова.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.