Обжалованию не подлежит - [16]

— Рийя!?

Иван сжался весь от обиды, взял Рийю за плечи. Она приникла к нему, пожалев о том, что сказала.

По улице с грохотом проехала грузовая автомашина. Лучи фар, будто живые, выхватывали то деревья, то дома, то одиноких прохожих. Фонари, казалось, погасли, небо словно разом ушло вниз, слилось с землей, утопило в свете звезды.

— Прости.

Иван не услышал Рийю, однако понял по движению губ, что она сказала. Ему стало больно и за себя, и за нее.

Собственно, что ей было нужно? Что? Разве у него не хватило бы сил сделать ее счастливой? Разве он не сумел бы защитить ее, избавить от многих забот?

Конечно, Василий Войтюк был красив. Только любил ли он ее так же сильно, как он, Мороз, любит?

По-видимому, существовали между мужчиной и женщиной еще какие-то невидимые нити, которые их связывали.

— Ладно.

— Ваня?

— Перестань!

— Ты пойми, нет у меня сил забыть Васю, нет! Ты хороший, добрый, сильный... Разве мало девушек в Янгишахаре? Женись!

— Кому это нужно!

Любимая поговорка неожиданно отрезвила Ивана.

— Ты простил меня?

— Простил.

Рийя не заметила фальши в ответе. Иван умел скрывать свои чувства. Много невзгод и бед пришлось перенести ему в прошлом. По всей вероятности, нелегким окажется и будущее. Собственно, он был готов к этому. Участковый Голиков сумел заглянуть в его душу и увидеть в ней то, что не видели другие. Это и отрезвило его в конце концов.

— Проводишь?

— Разумеется.

— Пошли.

Иван шагнул в полосу света, льющегося из окна небольшого дома, сунул руки в карманы плаща. Рийя догнала, зашагала рядом. Через некоторое время взглянула Ивану в лицо, улыбнулась ласковой смущенной улыбкой. Он улыбнулся ей в ответ и взглянул на открывающуюся впереди небольшую площадь, на которой стоял памятник Навои. Она неожиданно схватила его за руку. Остановилась.

— Смотри!

— Кто это?

— Не узнаешь?

— Депринцев?

— Он.

— Подойдем к нему?

Анатолий Депринцев, судя по всему, обрадовался встрече. Он шумно поздоровался, подмигнул Рийе, будто она была для него близким его другом, приятельски пожал руку Морозу.

— Гуляете, братья-кролики? Ну-ну, гуляйте, во-от. Или патрулируете? Вы, кажется, у нас деловые люди. Так сказать, поборники закона. С вами нужно держать ухо востро. Итак, гуляете или патрулируете?

— Это так важно? — прищурилась Тамсааре.

— Для меня — да. Если гуляете, то я могу составить компанию. Если патрулируете, то я умываю, как говорится, руки, во-от. Между прочим, хотите экспромт?

— Давай, — разрешил Мороз.

Рийя поинтересовалась:

— О чем экспромт, Анатолий?

Она приняла игру Ивана и старалась сделать так, чтобы эта игра удалась.

Депринцев расправил плечи, выпятил нижнюю губу, потрогал галстук.

— О чем? О любви, конечно. Вот.

— Ой, правда? Как интересно! Читай!

— Слушайте!

Депринцев сложил руки на груди и, сморщив лоб, начал медленно, так, будто каждое слово давалось ему с огромным трудом:

Я хочу о любви говорить,

я хочу о любви молчать.

Друг ты мой, подскажи, как быть,

как любовь мою позабыть,

как любовь твою удержать?

Друг ты мой, подскажи, как быть?

— Чудесно! — захлопала в ладоши Рийя.

— Вообще, ничего, — сказал Мороз. — Я думал, что ты уже того... спился, э, прости, списался. Это бывает у вашего брата. Вы — народ непонятный!

— Ты специально сказал — спился... Молчи, я прекрасно понимаю тебя, — засмеялся Депринцев. — Нет, дорогой Иван, я не такой, меня не так просто свернуть... Давайте махнем в ресторан? Плачу́ я, не беспокойтесь. Получил гонорар. Вот! — Депринцев вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку денег. — Видите? Пойдемте, пойдемте! Мы отлично проведем время, клянусь всеми святыми. Ну?

Тамсааре и Мороз не ожидали подобного предложения. Они быстро взглянули друг на друга, словно спросили: «Как быть?», затем посмотрели на Депринцева, по-прежнему державшего в руке деньги.

Депринцев улыбался, однако глаза были холодными, настороженными. Очевидно, у него не хватило умения выдержать до конца взятую на себя роль, возможно, он выполнял чье-то поручение.

— Удобно ли? Уже поздно, — сказала Рийя.

— Ерунда! — воскликнул Депринцев.

— В самом деле, Рийя, еще не так поздно, — поддержал Депринцева Мороз.

— Право, не знаю, как быть. Возможно, вы одни сходите? А, Ваня? Нет, честное слово!

— Кому это нужно? — взял Мороз Рийю под руку. Он понял, что Рийя хотела побыть с Депринцевым в ресторане, понял также, почему хотела сделать это. Поэтому и принял предложение Депринцева. — Без тебя мы просто не сможем по-настоящему провести время. Ты ведь удивительная женщина!

— Только без комплиментов, пожалуйста, — капризно надула губы Тамсааре. Она с успехом продолжала игру.

— Обещаю, — холодновато произнес Мороз.

— Ну вот и отлично! Во-от, — засопел Депринцев. — Клянусь всеми святыми, мы великолепно повеселимся... Плачу́ я, — повторил он. — Не беспокойтесь. Договорились?

— Договорились, чего еще! — засмеялся Мороз. — Только будь джентльменом до конца — не мучь нас больше стихами. Кому это нужно? Я лично больше предпочитаю песни Бахуса.

— Кого-кого?

— Бахуса.

— Новый поэт, что ли? — нервно спросил Депринцев. — Не слышал такого. Не успеваю следить за периодистикой.

— За периодикой, наверно, — поправил Мороз.