С другой стороны, когда стоит перед тобой крохотуля-красотка, изумрудные глаза горят от волнения, упругая грудь вздымается под облегающей тканью – вот как не ляпнуть необдуманно? И мысли о лоботомниках не очень-то помогают, глаза ведь не оторвать от…
Нюйка опустилась перед здоровяком, пальцами показала, чтоб помог перевернуть на спину. Тело оказалось ожидаемо тяжеленным, тягучим и непослушным, еле справились.
– Просить можно, и не откажет благодарная Робкая Весна, – сказала нюйка спокойно. – Только Мень тебя потом убьет. Даже выздоравливать не станет, на импланте убьет. Любовь нюйки вымогать – зло, нарушение законов Аркана самого. Но просить – можешь, почему нет?
И она осторожно отвела руку здоровяка от раны. Кровь не текла.
– Укупорка, – облегченно вздохнула она. – Хороший боец у госпожи Тан, отличный даже. На само сердце укупорку поставил, не побоялся!
Она легко поднялась. У него получилось гораздо медленнее, и колени чуть слышно хрустнули. Проклятая работа.
– Мень выживет, у него имплант. Я про воинов ордена динго много чего слышала-помню, воины ордена динго с боевым железом сильно-сильно дружат! Чтоб точно выжил, не ушел в свое посмертие или куда так дураки уходят, отдам ему байсина, пусть лечит дурака байсин. Сама без защиты останусь, и не пропадет Робкая Весна, если воевать не придется – не пропадет. Но есть проблема.
Нюйка смотрела жалобно и упрямо.
– Пуля в сердце?
Ему все еще было очень неуютно после слов Робкой Весны. Вымогать любовь нюйки – зло… Он – вымогатель. Противно.
– Пуля в сердце, – согласно сплела пальцы она. – Надо удалить, а как? Имплант не сможет, даже байсин не сможет. Есть у вас кто пули из сердца удаляет?
– Патологоанатомы… – начал он язвительно – и осекся.
Робкая Весна смотрела с надеждой, а он стоял и мучительно размышлял. Факты все никак не хотели укладываться в ясную картину, и это раздражало. Пуля в сердце, загадки госпожи Тан, байсин еще этот непонятный, законы Аркана, которые все знают, кроме него… потом он плюнул и убрал из головы лишнее. И сразу стало легче думать. Настолько легче, что, собственно, и думать-то не надо. Наверно, именно так и живут тупицы – в простом и понятном мире, состоящем из одной, максимум двух мыслей.
– У нас на улице вообще-то живет главврач, – сообщил он.
– Главврач? Это кто пули из сердца удаляет?
– Нет… Да. Он командует теми, кто что угодно удаляет. Наверно, и пулю из сердца достанут. Если просто достать, то это вроде не так уж сложно. Особенно если сердце не бьется. Оно ж не может работать с пулей внутри, так ведь? М-да… Вот если с главврачом договориться, заплатить там, еще как-то…
– Заплати! – решительно сказала Робкая Весна. – Вижу, у тебя дюньги много-много. А не согласится господарь, скажи, убьет его Робкая Весна, пусть лучше соглашается. И тогда не согласится – убью и пойду другого искать, кто из сердца пули удалять умеет, побегу даже!
– Как просто устроен мир! – криво усмехнулся он.
Помялся, пожал плечами, покосился на неподвижного Меня – и пошел уговаривать врача-господаря. Ситуация представлялась дикая и почему-то смешная. Вот подойдет он к главврачу… к которому, кстати, не так-то просто подойти. Два ротвейлера во дворе – не шутка. Ну, допустим, достучится он. Если бить ногами по забору – хозяин точно выйдет, забор пожалеет. С собаками, ага, и с травматикой в руке. А он к нему – этак приятельски хлопнет по плечу да и брякнет, мол, а не примешь ли ты в стационар жмурика с огнестрелом? Мол, у него пуля в сердце, но это ничего, гуляет он с пулей запросто, но лучше б пулю вытащить. А дальше он типа сам. Ага, и еще органам – ни-ни… М-да. То-то лицо будет у главврача. Только ради этого стоит поговорить. Правда, что будет потом… как бы не скорая из психушки.
В дверях он обернулся. Робкая Весна стояла рядом с Менем и деловито высвобождалась из своего бликующего комбинезона. У нюйки, как он и подозревал, оказалась совершенная фигурка – и очень, очень женственная. Но китаянки, как он понял, все женственные. Или ему на таких повезло. Не может же целая раса быть женственной настолько, что глаз не отвести…
– Иди-иди, – поторопила Робкая Весна, даже не пытаясь прикрыться. – Сначала – пуля. Потом смотреть.
– Обойдешься! – буркнул он шепотом и, кажется, покраснел. По крайней мере, по ушам словно огонь прошелся.
Главврач оказался у себя. Как и два его ротвейлера. Вот сволочная порода, какой идиот вывел ее… Хуже ротвейлеров, по его мнению, были только кавказцы и прочие среднеазиаты. У них по улице иногда прогуливались и те, и другие. Хозяева выпускали погулять, а то бедняжкам, видите ли, скучно сидеть взаперти. А вот прохожих на заборы загонять – нет, не скучно. И хозяевам собак ой как весело, судя по их довольным рожам…
– Кому-то пну сейчас, – посулил с крыльца главврач.
Он прикинул расстояние от забора до крыльца – где-то метров двадцать – хмыкнул, напряг голос и крикнул:
– Сосед! Как бы хорошего человека с огнестрелом в больничку определить, только быстро? Цена вопроса – любая, раз так получилось. Вот у меня в руке… щас пересчитаю…
– Не ко мне, – сразу отказался главврач.
– Ага, понял. Ну, его коллеги вообще-то предупредили, что за отказ убьют. Или что-то вроде того. Они, это… ждут.
