Обыкновенное мужество - [16]

— Возьмите каждый по камню. Вон те! Острые. Включите фонарики, — приказал он и плечом надавил на дверь.

Дверь вела в большое мрачное помещение. С кирпичного сводчатого потолка свисали три толстые цепи. По стенам в аккуратно расставленных ларях лежали груды железа.

— Ищите! — настороженно шаря лучом фонарика, коротко бросил сержант. — Отсюда должен быть выход.

Сам он устремился к возвышению у противоположной стены помещения, на которое вели три узкие ступеньки. Забелин огляделся: небольшая площадка, длинные, непонятного назначения крюки вмазаны в стену, под ногами угли, капли воска, жженая проволока, тряпки, какие-то грязные белые обломки…

Подошел Валентин. Нагнулся.

— Кости! — воскликнул он. — Человеческие кости!

Почти одновременно с его восклицанием раздался крик. Нина в ужасе отпрянула от одного из ларей.

— Там, — указала она трясущейся рукой, — там человек!

В два прыжка Забелин очутился возле ларя. На дне его лежало странное подобие человека. Полуистлевшая мягкая шляпа, черные лохмотья пальто… Сержант осторожно пошевелил лохмотья и брезгливо приподнял шляпу двумя пальцами.

— Это не человек, — сказал глухо Забелин. — Это скелет. Вот череп. Мы, кажется, попали в камеру пыток.

Скелет человека в пальто и шляпе был прикован ко дну ларя стальным опояском. Видимо, он так и умер на коленях, не имея возможности ни выпрямить ноги, ни переменить положение.

Валентин снял шапку, остальные последовали его примеру.

Постояв с обнаженной головой, Забелин сказал:

— Ух! Живьем, гады, сгноили! Ну ничего. Мы до них доберемся!

— Добираться-то до кого?.. Они все… давно перемерли, — пробасил Сергей. — Узник вон успел сгнить…

В остальных ларях оказались десятки орудий пыток. Иногда даже трудно было понять их назначение.

— Страшно! — дрожащим голосом сказала Нина, вытаскивая из ларя различные щипцы, крюки, тиски. — Я бы людей, которые их выдумали, на месте, расстреливала.

— Их создали не люди, а звери, — возразил Забелин. — А к расстрелу может присудить только суд. Выберите-ка себе по штуковине. Может, пригодится для защиты.

Нина вытащила из груды железа острый, зазубренный вертел. Валентин брезгливо взял в руку длинный молоток с острым концом. Сергей сообразно своему росту выбрал тяжелую железную трубу с формой человеческой ступни на одном конце.

— Так-то спокойнее! — взвесив в руках свое оружие, сказал он.

Вытащив все из ларей, простукав стены, все сели передохнуть. Фонарики, экономя энергию, выключили. В полном мраке зазвучал голос Забелина:

— Подведем итоги. Теперь мы в лучшем положении, чем были. У всех есть оружие, а у меня огнестрельное. Следовательно, мы уже крепкая боевая группа. Голыми руками нас не возьмешь. Дальше: кто-то недавно сюда входил и вышел не через дверь. Дверь была заперта задвижкой. Значит, надо искать выход. Он есть. Он тут — в этой кладовой смерти.

— Мы не осматривали только ларь с взмученным, — растерянно ответила Нина. — Страшно его трогать.

— Страшно! — согласился Забелин. — Страшно, но нужно. Ну, отдохнули? Тогда пошли.

Вытащив скелет и остатки одежды погибшего, осмотрели ларь.

— Где ж этот выход искать? — сказал Сергей, отходя от ларя.

— Сейчас подумаем, — прищурился Забелин и вдруг отрывисто спросил Сергея:

— Ты где взял карандаш? Дай!

Сережа протянул на широкой ладони огрызок карандаша.

— Я его там, в ларе, подобрал. Постой, — заволновался он, — раз есть карандаш, может быть и письмо?

— Догадался наконец! — Яков, сердито фыркая, уже лихорадочно перебирал лоскуты материи.

— Есть! — торжествующе протянул он Валентину листок бумаги. — За подкладкой пальто нашел. Читай.

Валентин взял письмо, повертел.

— Бумага истлела или подмокла. Не все слова разберешь. Ну, слушайте: «Я Зелик… Абрам… Ла… Денег семьдесят тысяч золотом. Не верит… суток мучают… Утаил кар… бума… Потайный сейф… Союз русс… Все время вижу проволоку. Насмешка судьбы… Втор… выход… отсутствие воды. Хо… хо… ненормальн… Филипп… револ… убежали, сжальтесь…» Все!

— Маловато! Однако попробуем разобраться, — предложил сержант. — Значит, так: Зелик Абрам Ла… Лазаревич, наверное, пишет, что его ограбили, отняли семьдесят тысяч золотом. Так? Так! Дальше, видно, он был богач и бандиты ему не верили, что он отдал все. Его мучили много суток. Каким-то образом ему удалось утаить огрызок карандаша и бумагу. Он пишет, что его деньги в каком-то потайном сейфе Союза русского… Ну, наверно, «Союза русского народа», то есть черносотенцев! Все правильно. Дальше он пишет самое для нас главное. Читаю: «Все время вижу проволоку… Насмешка судьбы… Втор… выход…» Это значит, что, прикованный в ларе, он видел второй выход. Выход, связанный с какой-то проволокой. Дальше он пишет: «отсутствие воды… Хо… хо… ненормальн… Филипп… револ… убежали, сжальтесь». По-моему, это уже бред. Он хочет воды, настолько хочет, что два раза начинает слово «хочу», спохватывается, что бредит, пишет, что он становится ненормальным. Слова «Филипп… револ… убежали… сжальтесь» — непонятны. Возможно, некий Филипп стрелял из револьвера, кто-то убежал. Пока суть не в этом. Будем искать второй выход, связанный с проволокой.

Глава седьмая. Поиски начались