Обычные приключения «олимпийца» Михаила Енохина - [29]

— Вон там где-то, — неопределенно показал Михаил рукой. — Не прозеваем, большое спасибо.

— Пожалуйста, — продавщица покачала головой.—Надо же, как обошлось. В рубашке родились! Повезло!

...Увидев Михаила и Женьку, тетя Клава, ни слова не говоря, взяла их за руки и отвела на мансарду. Так же молча протерла их синяки и ссадины одеколоном (Женька только повизгивал), сделала примочки и облепила их пластырями с ног до головы.

Молча вышла. Закрыла дверь на ключ. И тут только сказала:

— Мое терпение лопнуло. Будете здесь сидеть, пока не пройдет.

— Тетя!.. Ну, тетя!.. — вскричали они. — Миленькая!

Снова тягостно проскрипел замок, тетя Клава предусмотрительно заперла их на второй оборот ключа.

— Мы здесь не можем сидеть, — Михаил нервно заходил по комнате. — Время необратимо, и так в обрез!

— Как — необратимо? — спросил Женька.

— Время только вперед бежит, — объяснил Михаил, — в будущее. А в будущем нам троса не видать. Сегодня могут разобрать — и прощай.

— Я понял, — грустно сказал Женька. — Все пропало.

Часть IV «Я СПЕШУ НА ЗОВ»

«Лови кота»

— Что же делать-то? — сказал Женька. — Ждать?

— У моря погоды?! — огрызнулся Михаил. Походил по комнате и выглянул в оконце. С крыши спускался толстый шнур от телевизионной антенны и исчезал в форточке на первом этаже.

— Выдержит? — спросил Михаил.

— Крепкий, — неуверенно ответил Женька.

Михаил подтянул шнур к окну, подергал, еще сильней — шнур не поддавался.

— Выдержит, — сказал Михаил и полез по шнуру вниз.

— Михаил! — раздался голос тети Клавы. — Миха-и-ил!

Михаил так и застыл, вцепившись в шнур. Тетя Клава стояла в дверях летней кухни с большим и, наверное, тяжелым половником:

— Это еще что за новости? А ну, марш обратно!

И Михаил поспешно влез обратно.

— А антенна-то, антенна! — спохватилась во дворе тетя Клава.

— Если ты антенну погнул, — сказал Женька, в котором вдруг проснулся «хозяин»,—ты ее чинить будешь. Как я телевизор смотреть стану?!

— Отстань ты, — пробурчал Михаил. — И без тебя... Трос не успеем купить... Какое тут плавание без снастей! Как будем парусом управлять?

— Да у нас и паруса нет.

— Конечно! Будем здесь торчать, у нас ничего не будет! — Михаил на цыпочках подошел к двери, приложил ухо и махнул Женьке рукой. — Давай сюда газету..

Женька недоуменно смотрел, как Михаил подсовывает газету под дверь.

— Есть один способ надежный, — шепотом сказал тот. — Я в книжке про майора Пронина читал.

Михаил выдернул из стены гвоздь, вставил его в замочную скважину, надавил, и ключ за дверью упал на газету.

— Готово, — и втянул газету вместе с ключом.

— Ух ты! — шепотом воскликнул Женька.

Михаил задернул шторы, быстро скатал одеяла и накрыл их простынями так, что, войди тетя Клава, ей показалось бы, что Михаил с Женькой лежат себе и мирно спят.

— За мной! — Михаил открыл дверь.

Они начали осторожно спускаться и вдруг замерли. Навстречу им поднималась тетя Клава с двумя тарелками окрошки в руках. Увидев их, она вскрикнула и уронила тарелки. Ребята вихрем помчались вверх. Позади доносились могучие шаги тети Клавы.

Она ошеломленно взглянула на дверь. Ключ был на месте. Потянула дверь на себя — открылась.

— Мы думали, нас простили,—тут же затараторил Женька.— Глядим — открыто.

— Неужели я забыла... — пробормотала тетя Клава и снова взглянула на ключ. Вышла, снова закрыла дверь на два оборота. — Останетесь без обеда! — и стала спускаться. Вернулась, опять посмотрела на ключ. Подергала дверь — закрыто. Подумала, положила ключ в карман халата и ушла, недоверчиво оглядываясь.

— Все пропало,—сказал паникер Женька.

— А Мошки! — Михаил, отдернув шторы, взял подзорную трубу и навел ее на дом Мошкиных, стоящий на пригорке за соседним двором. Близнецы, чинно сложив на коленях руки, сидели возле открытого окна, а мать обрабатывала им примочкой многочисленные синяки.

— Тоже досталось, — сказал Михаил. Мать что-то сердито сказала Мошкиным и удалилась.

— Зеркало, — приказал Михаил. Женька торопливо сунул ему в руку зеркальце. И Михаил пустил в путь пронзительный солнечный зайчик, он пробежал по траве мимо тети Клавы, поливающей груши, затем юркнул в щель забора соседнего двора, быстро пересек его, прошелся по стене пристройки, попал во двор Мошкиных (тут за солнечным зайчиком погнался пушистый кот, но не догнал) и стрельнул ярким светом в глаза близнецов. Они замахали руками, словно отгоняя пчел, и высунулись в окно.

Михаил перегнулся далеко через подоконник и закричал:

— Мо-о-шки-и!..

— А ну, тихо! — взорвалась тетя Клава, у которой, наконец, действительно лопнуло терпение. — Здесь кругом отдыхающие поголовно отдыхают после обеда, а он орет, как гудок на работу. Не то забью окно гвоздями, сидите тогда в духоте — дождетесь!

— А молча говорить можно? — спросил Михаил.

— Можно, — оторопела она.

Он схватил сигнальные флажки и отчаянно просемафорил близнецам «сигнал бедствия».

Борис и компания, притаившиеся на крыше соседского сарая и уже давно наблюдавшие за странными действиями Михаила, вытянули шеи.

— А я считаю, пошли отсюда,—сказал Хихикало. — Последишь так вот за ними, а потом... тебе же и достанется. И все ты: «Напугаем! Спасем!» Ну что, напугали? Спасли? Плакала тигровая шкура. Вот увидишь, отец с Молчуна три шкуры спустит, если узнает, что эта пропала!