Обычные приключения «олимпийца» Михаила Енохина - [16]

— Сильные, выносливые! — расхваливал Женька своих худых низкорослых друзей. — Я их давно знаю! Всю жизнь! — подчеркнул он;

Братья Мошкины засмущались и потупили головы.

Михаил уничтожающе взглянул на Женьку, ничего не сказал и снова «ушел» в море.

— Вы не бойтесь, — успокаивал Женька братьев. — Он меня слушается. Кто ему шлюпку добыл? Я! Кто ему сюда шлюпочку перевез? Я! Прихожу на буксир... А чего вы стоите? — вдруг напустился он на Мошкиных.— Давайте работайте, вон тот фальшборт обстругайте, а то он корявый.

Братья, посадив кота в тень, суетливо закрепили доску фальшборта между камнями, как на верстаке, и ловко застрогали одним рубанком в четыре руки.

Женька, поглаживая кота, продолжал) рассказывать, а Мошкины строгали и почтительно слушали. И перед ними возникала потрясающая картина, нарисованная Женькиным воображением...

Выстроились вдоль борта матросы буксира, капитан — правофланговым. Женька, сопровождаемый Михаилом, словно адъютантом, важно прохаживается перед строем, заложив руки за спину. Строй, не спуская с Женьки глаз, делает на него равнение: то туда, то сюда. Женька останавливается перед капитаном, застывшим по стойке «смирно», поднимает его послушную руку и смотрит на часы, потому что своих часов, как известно, у Женьки нет и даже пока не предвидится.

«Вольно, — скомандовал Женька. — Прошу сверить часы».

Матросы поспешно сверяют часы, кое-кто переводит стрелки.

Новая команда: «По местам!»

Матросы разбегаются, а капитан семенит в рубку.

«Вира!» — кричит Женька.

Кран поднимает шлюпку.

«Майна!» — шлюпка опускается на палубу.

«Благодарю за службу», — устало говорит Женька.

«Ура-а!» — бодро откликаются матросы.

«А теперь я попросил бы товарищей офицеров в кают-компанию на чашку чая».

Вслед за Женькой, которого по-прежнему сопровождает молчаливый Михаил, идут, печатая шаг, как на параде, капитан и боцман.

— Ну и врать же ты способный! — вдруг раздался голос Михаила. Женька от неожиданности уронил кота, а Мошкины — рубанок.

Они так увлеклись, что не заметили, как подошел Михаил. Он бросил на песок небольшой медный лист, усеянный ракушками, и покачал головой.

— Ну и враль... Барон Мюнхгаузен!

Женька втянул голову в плечи, заморгал часто-часто:

— Я ребят уговорил... Еле-еле... А ты... Они согласны быть матросами...

— Примите меня в свою команду, — сказали они в один голос. — Я тоже хочу в Таллин на Олимпийские игры!

— Выдал?! — ахнул Михаил. Женька шмыгнул носом и отвернулся.

— Примите, а? — снова попросили Мошкины.

Михаил с любопытством посмотрел на обструганный фальшборт, подошел и задумчиво провел по доске ладонью, доска была гладкой как стекло.

— Где научились? — сдержанно спросил Михаил.

— А у меня отец красный деревщик, — широко улыбнулись Мошкины.

— Видал? — тут же заметил Женька.

— Умеете, — довольно сказал Михаил, снова погладив доску.

— Эй вы, Мошки, — из-за угла полуразвалившейся трансформаторной будки выглянул Борис. — Вот вы где! Ко мне!

— И поживей! — за ним выглянул Хихикало. Следом высунулся Молчун и угрожающе поманил Мошкиных пальцем.

Мошкины съежились и бросили умоляющий взгляд на Михаила.

— Не отпускай, — зашептали они. — А то опять заставят нас яичницу готовить, и квас таскать, и за яблоками лазать, и барабульку для них ловить, и...

— Достаточно, — прервал их Михаил и направился к трансформаторной будке.

Борис, Молчун и Хихикало настороженно переглянулись.

— Слушайте меня внимательно, — спокойно сказал Михаил, остановившись в нескольких шагах от компании. — Кто их тронет...

— Мы же тебя не трогаем, — проворчал Борис. — При чем тут они?

— А я как раз о них, — подчеркнул Михаил. — Кто их тронет...— тому от них не поздоровится, — закончил Михаил.

— От них-то?! Да я их одной рукой! — сразу осмелел Борис. Хихикало захохотал. Молчун кивнул.

— Ладно, — приветливо улыбнулся Михаил и подозвал Мошкиных. Они робко подошли.

— Не бойтесь, — напутствовал их издали Женька. — Я их раньше тоже чуть-чуть боялся! А теперь совсем не боюсь!

— Не испугаетесь, возьму в плавание, — тишайшим шепотом сказал Мошкиным Михаил. — Зачем мне трусливые матросы?

Мошкины нерешительно переминались.

— Ну? — громко сказал Михаил.

— Да я их одной рукой! — угрожающе повторил Борис, осмотрительно обходя Михаила.

— Чур, на слове ловлю, — заметил Михаил и подчеркнул. — Одной рукой!

— Пожалуйста, — засмеялся Борис.

— Вас же двое, — убеждал Михаил близнецов. — Ну, покажите ему, что ни капли не боитесь, — он вас всегда обходить будет.

— Кто — я? — вновь засмеялся Борис. Хихикало захихикал, Молчун кивнул.

— А ты не уйдешь? — вдруг, решившись, спросили близнецы Михаила.

— Не уйду. Я послежу, чтоб по-честному.

— Хорошо, — сказали они. — Только пусть ему руку к поясу привяжут, а то он такой.

— Привязывайте, — хмыкнул Борис.

— Женька, веревку! — приказал Михаил.

Женька принес веревку, но близко подходить не стал — кинул. Михаил начал привязывать руку Бориса к поясу.

— Не правую, а левую, — неожиданно забеспокоился Борис.

— Уговора не было, — запротестовали Мошкины.

— Ну, ладно, — прошипел Борис.

Михаил завязал узел и, будто судья на ковре, отскочив в сторону, крикнул:

— Борьба!

Борис кинулся на Мошкиных и схватил одного за плечо: