Обычные командировки. Повести об уголовном розыске - [3]

На следующий день он опять заглянул к Степану. Нет, сначала зашел с ребятами в общежитие, потом пошли к кинотеатру посмотреть за порядком, а часов в десять вечера отправился к другу. Степан был трезвый как стеклышко. Девочка спала, и они долго разговаривали. Степан жаловался на жизнь. Ругал жену. Сказал, что взял отпуск за свой счет и отвезет дочку к тетке в деревню, что тетка у него хорошая, и, может быть, ему удастся перетащить ее к себе. У Олега были с собой деньги — пятьдесят рублей. Не раздумывая, он отдал их приятелю: уезжая, жена забрала деньги все до копейки. Посидел еще немного и заторопился. Это было в половине двенадцатого. Что произошло потом, врезалось в память с небывалой ясностью. Он вышел из подъезда. Накрапывал теплый дождь. На скамейках и в беседке никого не было. Олег пересек двор и, когда подходил к высокой арке, услышал сзади быстрые шаги, оглянулся и в ярком свете люминесцентных ламп увидел приближающегося мужчину. Он сразу узнал парикмахера. Тот шел пошатываясь: явно был пьян. Откуда он появился, Олег не заметил.

— Лавров, подожди! Есть дело! — крикнул Сергей.

Никаких дел с парикмахером Олег не имел и поэтому удивился. Ему не хотелось разговаривать с пьяным, и он миролюбиво посоветовал:

— Пойди проспись, Сергей! — повернулся и пошел в глубину арки.

Славин, выругавшись, бросился за ним.

Олег не испугался, скорее, удивился наглости, в общем-то, всегда вежливого и спокойного парикмахера. Он остановился, когда парикмахер был от него уже в нескольких шагах, под самым фонарем, укрепленным в центре свода арки. Славин выхватил из внутреннего кармана пиджака большой нож, замахнулся и бросился к нему.

Там было светло, очень светло, и Олег отчетливо увидел в глазах парикмахера отчаянную решимость. Все остальное произошло почти мгновенно. Олег блокировал вооруженную ножом руку парикмахера, тот взвыл, пытался вырваться, и тогда он сделал этот злополучный бросок. Когда парикмахер уже лежал, а нож, звякнув о брусчатку, откатился в сторону и Олег ждал нового нападения, он вдруг заметил, что изо рта лежавшего Славина поползла струйка крови. Еще не веря в случившееся, он бросился к парикмахеру, приподнял его, попытался нащупать пульс, потом выскочил на улицу и, увидев двух пожилых людей — женщину и мужчину, подбежал к ним и стал просить побыть с человеком, которому плохо, пока он вызовет «Скорую помощь». Они пошли к арке. Сам он опрометью побежал к телефону. Когда приехала «Скорая», под аркой уже собрались люди. Олег ждал, что скажет врач, нагнувшийся с фонендоскопом к Славину. Но тот обронил единственное слово: «Убийство» — и приказал шоферу своей машины вызвать по радиотелефону следователя и милицию. Олег как-то сразу обессилел и, пошатываясь в полузабытьи, побрел в городской отдел милиции. Вслед ему неслись какие-то жуткие, зловещие голоса: «Убийство, убийство, убийство». Прошла почти целая неделя с той злополучной ночи. Но он никак не может понять, почему на него набросился парикмахер, куда делся нож, выпавший из руки Славина. Олег запомнил его отчетливо: широкое лезвие и белая ручка, скорее всего из пластмассы.

Дорохов и Киселев вышли на широкую, людную улицу. Дневная жара спа́ла, и от политого асфальта тянуло приятной свежестью. Вдоль тротуара росли молоденькие липы, их веселые зеленые шапки уже давали желанную прохладу.

— Когда-то здесь, — Киселев обвел взглядом окружающие дома, — были пустыри, бараки и мусорная свалка. — Показал на здание кинотеатра, возвышающегося над зеленью сквера: — Построили недавно, а раньше был рынок-толкучка.

Дорохов слушал рассеянно, рассматривая дома и улицы. Действительно, в последние годы почти все города, в которых ему доводилось бывать, изменились, похорошели, выросли, покрылись зеленым нарядом парков и скверов. Такая у него работа — разъезжать по стране. Иной раз и не знаешь, куда попадешь на следующий день. Еще вчера он никак не предполагал, что сегодня ему придется разгуливать по этим местам.

Дорохов давно взял себе за правило: принимаясь за новое дело, самому осмотреть место преступления, попытаться представить себе, как все произошло. Разобраться в показаниях очевидцев, убедиться в основательности выводов, сделанных другими сотрудниками. За долгие годы работы в уголовном розыске у Александра Дмитриевича выработалась своя тактика: доверяя, проверять и все подтверждать неоспоримыми доказательствами и только тогда делать выводы. Вот и сейчас, отправляясь туда, где было совершено убийство, он шел и думал о том, что разобраться в деле Лаврова помогут только факты — неопровержимые улики, реабилитирующие дружинника или подтверждающие его вину.

Они пересекли длинный и широкий сквер и подошли к просторной беседке. Киселев дотронулся до руки полковника:

— Вот смотрите, Александр Дмитриевич, здесь когда-то стояли сараи, а на месте беседки была голубятня, большая, в несколько отсеков и этажей. Принадлежала она троим дружкам, и голуби их славились на всю округу. Собиралась сюда местная шпана. Вечно пьянки, драки, поножовщина. Больше десяти лет нет этой голубятни, да и сами голубятники сгинули, а вот традиции кое-какие уцелели. Чего мы тут только не предпринимали: и разгоняли, и дружинников здесь целую группу держим, а толку чуть — продолжают собираться и, представьте себе, по вечерам концерты закатывают такие, что не хочешь, да заслушаешься: две-три гитары, аккордеон, и поют.