Объясняя постмодернизм - [23]

1. Конфликт и противоречия – это глубочайшие принципы реальности.

2. Разум субъективен и не способен познать истинную реальность.

3. Составляющие разума – слова и понятия – это препятствия к познанию, которые должны быть очищены от наслоений, подвержены деструкции или иным образом разоблачены.

4. Логическое противоречие не свидетельствует о неудаче и не имеет никакого особенного значения.

5. Чувства, особенно болезненные чувства тревоги и ужаса, более надежный проводник, чем разум.

6. Западная традиция философии – идет ли она от Платона, Аристотеля, Локка или Декарта, – основанная на законе непротиворечивости и разделении субъекта и объекта, это препятствие, которое необходимо преодолеть.

Пока мы не будем обсуждать устойчивую склонность Хайдеггера к социальному и политическому коллективизму, которую он также унаследовал от основных течений немецкой философии. Также мы пока не будем прояснять его убежденно антинаучные и антитехнологические взгляды[87]. Мы также повременим с обсуждением его антигуманизма[88] и его регулярными призывами быть послушным бытию, чувствовать свою вину перед бытием, чтобы воздать должное бытию и даже «пожертвовать человеком ради истины бытия»[89], что означает, если мы позволим себе логическое заключение, пожертвовать собой во имя ничто. (Мы обратимся к этим составляющим философии Хайдеггера в четвертой главе, в контексте обсуждения политического основания постмодернизма.)

Следующее поколение постмодернистов освободится от остатков метафизики в философии Хайдеггера, а также от эпизодических следов его мистицизма. Хайдеггер все еще занимался метафизикой и говорил, что в ней скрывается истина о мире, которую мы должны искать или которой мы должны позволить найти нас. Постмодернисты, напротив, являются антиреалистами, считая, что бессмысленно говорить о вселенских истинах или о языке, который мог бы выразить их. Будучи антиреалистами, они отвергнут вышеприведенную формулировку (1) как метафизическое утверждение и переформулируют это утверждение о вездесущности конфликта и противоречия всего лишь как описание эмпирического потока феноменов. Также, соглашаясь с вышеприведенным утверждением (3), они откажутся от слабой надежды Хайдеггера на то, что в результате разоблачения понятий мы обнаружим протослова, связывающие нас с реальностью.

Постмодернисты достигнут компромисса между Хайдеггером и Ницше. Общим эпистемологическим принципом у Хайдеггера и Ницше был презрительный отказ от разума. Однако в метафизике постмодернисты откажутся от метафизических поисков бытия Хайдеггера, поставив в центр нашего существования ницшеанскую борьбу за власть. Также большинство постмодернистов, особенно Делез и Деррида, отвергнут веру Ницше в возвышенные возможности человека и примут хайдеггерианскую позицию антигуманизма.

Позитивизм и аналитическая философия: от Европы до Америки

До этого момента мой рассказ об эпистемологических истоках постмодернизма был сосредоточен на достижениях немецкой философии. Эти достижения занимают большую часть предыстории постмодерна. В Европе для получившего философское образование интеллектуала середины XX века основное место в обучении занимали Кант, Гегель, Маркс, Ницше и Хайдеггер. Эти мыслители задавали философские рамки для дискуссии европейских интеллектуалов, и этой базы было достаточно для того, чтобы дать объяснение появлению постмодернизма.

Однако мой рассказ о постмодернизме пока не полон. Основные силы постмодернизма сосредоточены в американской, а не европейской академии. Рорти, конечно, американец, и хотя Фуко, Деррида и Лиотар французы, у них гораздо больше последователей в Америке, чем во Франции или даже в Европе. Этот пробел нужно восполнить. Каким образом Контрпросвещение смогло получить признание в англоговорящем мире, особенно в Соединенных Штатах Америки?

В интеллектуальном отношении этот разрыв еще больше, чем в географическом. Долгое время американская академия совсем не занималась Гегелем, Кьеркегором и Ницше. Англо-американская традиция видела себя лидером Просвещения. Она ассоциировала себя с наукой, строгостью, разумом, объективностью, и с презрением отметала спекулятивные блуждания Гегеля и стенания Кьеркегора. Эта традиция восхищалась наукой и видела науку альтернативой дискредитированной религиозной и спекулятивной философии. Она хотела сделать философию научной и обосновать научный метод. Этот дух позитивизма, выступавший в защиту науки и логики, господствовал в англоамериканских интеллектуальных кругах большую часть XIX и XX веков.

Поэтому кризис позитивизма в англо-американской философии является частью истории развития постмодернизма.

Как бы ни были сильны традиции Просвещения в Британии и Америке, эти культуры никогда не были обособленными островами Просвещения. Европейская и особенно немецкая философия стала приобретать влияние в этих странах вскоре после Французской революции. Английские романтики хорошо известны тем, что они первые обратились к Германии в поисках философского и литературного вдохновения. Сэмюэль Тэйлор Кольридж и Уильям Вордсворт, например, проводили время в Германии именно с этой целью