Объясняя постмодернизм - [15]
Современник Канта, Моисей Мендельсон прозорливо называл его «разрушителем всех основ»[46]. Конечно, Кант не дошел до идей постмодернизма, но он сделал решающий шаг для возможности их появления. Из пяти главных характеристик разума Просвещения – объективность, компетентность, автономность, универсальность и принадлежность отдельной личности – Кант отвергнул объективность. Как только разум мыслится оторванным от реальности, остальное лишь детали – детали, которые были дополнены за последующие два столетия. К тому времени, когда мы приходим к постмодернистской парадигме, мы считаем разум не только субъективным, но и некомпетентным, крайне обусловленным, относительным и коллективным. Между Кантом и постмодернистами лежит череда отказов от других свойств разума Просвещения.
После Канта: реальность либо разум, одно из двух
Следующее поколение философов унаследовало от Канта принципиальное отделение субъекта от объекта и разума от реальности. То есть его философия стала провозвестником постмодернистской радикально антиреалистической и антирациональной позиции.
После Канта история философии была историей немецкой философии. Кант умер в начале XIX века, когда Германия стала сменять Францию в качестве центра интеллектуальной мысли, и именно немецкая философия определила программу философии XIX века.
Знание немецкой философии необходимо для понимания истоков постмодернизма. Континентальные постмодернисты, такие как Фуко и Деррида, будут цитировать Хайдеггера, Ницше и Гегеля, видных представителей немецкой философии, как своих главных авторитетов. Американские постмодернисты, такие как Рорти, сформировали свое мышление прежде всего в результате крушения традиции логического позитивизма, но также будут цитировать Хайдеггера и философов позитивизма в качестве своих основных источников. Корни логического позитивизма скрываются в идеях Витгенштейна и членов Венского кружка – мыслителей, близких немецкой культуре по духу. А прагматизм при внимательном рассмотрении оказывается американской версией кантианства и гегельянства. Выходит, что постмодернизм – это вытеснение Просвещения, корни которого произрастают из английской философии XVII века, Контрпросвещением с его истоками в немецкой философии XVIII века.
Кант является ключевой фигурой в этом переходе. К моменту его смерти философия Канта полностью завоевала немецкую интеллектуальную арену[47], и история немецкой философии стала историей восприятия и развития идей Канта.
Тогда сформировались три основные ветви посткантианства. Последователи каждой из ветвей спрашивали себя: что нам делать с пропастью, возникшей между субъектом и объектом, которая, согласно Канту, не может быть преодолена с помощью разума?
1. Ближайшие последователи Канта решили признать эту пропасть и научиться с ней жить. Неокантианство развивалось на протяжении XIX века, и к XX веку сформировались два его основных направления. Одним направлением был структурализм, лидером которого был Фердинанд де Соссюр, представлявший рационалистскую ветвь кантианства. Другим направлением стала феноменология с ее основоположником Эдмундом Гуссерлем, представлявшим эмпирическую ветвь кантианства. Структурализм был лингвистической версией кантианства, представлявшей язык как замкнутую нереферентную систему. Своей философской задачей структурализм видел поиск необходимых и универсальных свойств языка, которые лежат в основе и предшествуют его эмпирическим непостоянным свойствам. Предметом внимания феноменологии стало пристальное изучение переменчивого потока данных опыта. Феноменологическое исследование опыта избегает любых экзистенциальных выводов и предположений о том, что человек испытывает, и стремится описать опыт настолько нейтрально и ясно, насколько это возможно. По сути структуралисты искали субъективные ноуменальные категории, а феноменологи довольствовались описанием феноменов, не пытаясь найти связь опыта с внешним миром.
Однако структурализм и феноменология сформировались лишь в XX веке, а потому мое внимание в этой главе будет посвящено двум направлениям немецкой философии, которые лидировали в XIX веке. Для них довод Канта представлял проблему, но эта проблема должна была быть решена в рамках кантианской системы предпосылок.
2. Сторонники спекулятивной метафизической линии посткантианства, наиболее развернуто представленной Гегелем, были недовольны принципиальным разделением субъекта и объекта. Они приняли убеждение Канта в том, что этот разрыв не может быть преодолен эпистемологически с помощью разума, и предложили преодолеть разрыв метафизически, путем отождествления субъекта и объекта.
3. Последователи иррациональной ветви, главным образом представленной Кьеркегором, тоже были недовольны принципиальным разделением субъекта и объекта. Они тоже соглашались с Кантом в том, что этот разрыв не может быть преодолен эпистемологически с помощью разума, и предложили преодолеть его эпистемологически, но иррациональными средствами.
Так философия Канта подготовила сцену для господства спекулятивной метафизики и эпистемологического иррационализма в XIX веке.
В этом сочинении, предназначенном для широкого круга читателей, – просто и доступно, насколько только это возможно, – изложены основополагающие знания и представления, небесполезные тем, кто сохранил интерес к пониманию того, кто мы, откуда и куда идём; по сути, к пониманию того, что происходит вокруг нас. В своей книге автор рассуждает о зарождении и развитии жизни и общества; развитии от материи к духовности. При этом весь процесс изложен как следствие взаимодействий противоборствующих сторон, – начиная с атомов и заканчивая государствами.
Когда сборник «50/50...» планировался, его целью ставилось сопоставить точки зрения на наиболее важные понятия, которые имеют широкое хождение в современной общественно-политической лексике, но неодинаково воспринимаются и интерпретируются в контексте разных культур и историко-политических традиций. Авторами сборника стали ведущие исследователи-гуманитарии как СССР, так и Франции. Его статьи касаются наиболее актуальных для общества тем; многие из них, такие как "маргинальность", "терроризм", "расизм", "права человека" - продолжают оставаться злободневными. Особый интерес представляет материал, имеющий отношение к проблеме бюрократизма, суть которого состоит в том, что государство, лишая объект управления своего голоса, вынуждает его изъясняться на языке бюрократического аппарата, преследующего свои собственные интересы.
Жанр избранных сочинений рискованный. Работы, написанные в разные годы, при разных конкретно-исторических ситуациях, в разных возрастах, как правило, трудно объединить в единую книгу как по многообразию тем, так и из-за эволюции взглядов самого автора. Но, как увидит читатель, эти работы объединены в одну книгу не просто именем автора, а общим тоном всех работ, как ранее опубликованных, так и публикуемых впервые. Искать скрытую логику в порядке изложения не следует. Статьи, независимо от того, философские ли, педагогические ли, литературные ли и т. д., об одном и том же: о бытии человека и о его душе — о тревогах и проблемах жизни и познания, а также о неумирающих надеждах на лучшее будущее.
Агранович С.З., Саморукова И.В. ДВОЙНИЧЕСТВО Чаще всего о двойничестве говорят применительно к системе персонажей. В литературе нового времени двойников находят у многих авторов, особенно в романтический и постромантический периоды, но нигде, во всяком случае в известной нам литературе, мы не нашли определения и объяснения этого явления художественной реальности.
Предлагаемая вниманию читателей «Книга для чтения по марксистской философии» имеет задачей просто и доходчиво рассказать о некоторых важнейших вопросах диалектического и исторического материализма. В ее основу положены получившие положительную оценку читателей брошюры по философии из серии «Популярная библиотечка по марксизму-ленинизму», соответствующим образом переработанные и дополненные. В процессе обработки этих брошюр не ставилась задача полностью устранить повторения в различных статьях. Редакция стремилась сохранить самостоятельное значение отдельных статей, чтобы каждая из них могла быть прочитана и понята независимо от других.
Вальтер Беньямин – воплощение образцового интеллектуала XX века; философ, не имеющий возможности найти своего места в стремительно меняющемся культурном ландшафте своей страны и всей Европы, гонимый и преследуемый, углубляющийся в недра гуманитарного знания – классического и актуального, – импульсивный и мятежный, но неизменно находящийся в первом ряду ведущих мыслителей своего времени. Каждая работа Беньямина – емкое, но глубочайшее событие для философии и культуры, а также повод для нового переосмысления классических представлений о различных феноменах современности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Совершенное преступление» – это возвращение к теме «Симулякров и симуляции» спустя 15 лет, когда предсказанная Бодрийяром гиперреальность воплотилась в жизнь под названием виртуальной реальности, а с разнообразными симулякрами и симуляцией столкнулся буквально каждый. Но что при этом стало с реальностью? Она исчезла. И не просто исчезла, а, как заявляет автор, ее убили. Убийство реальности – это и есть совершенное преступление. Расследованию этого убийства, его причин и следствий, посвящен этот захватывающий философский детектив, ставший самой переводимой книгой Бодрийяра.«Заговор искусства» – сборник статей и интервью, посвященный теме современного искусства, на которое Бодрийяр оказал самое непосредственное влияние.
Серия «Фигуры Философии» – это библиотека интеллектуальной литературы, где представлены наиболее значимые мыслители XX–XXI веков, оказавшие колоссальное влияние на различные дискурсы современности. Книги серии – способ освоиться и сориентироваться в актуальном интеллектуальном пространстве. Один из самых значительных философов современности Ален Бадью обращается к молодому поколению юношей и девушек с наставлением об истинной жизни. В нынешние времена такое нравоучение интеллектуала в лучших традициях Сократа могло бы выглядеть как скандал и дерзкая провокация, но смелость и бескомпромиссность Бадью делает эту попытку вернуть мысль об истинной жизни в философию более чем достойной внимания.
В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захватами и проходами. К финальному гонгу читатель поймет, что подобного интеллектуального зрелища еще не было в истории. Дебаты в «Монструозности Христа» касаются будущего религии, светской жизни и политической надежды в свете чудовищного события: Бог стал человеком.