Обвинения - [25]

— Слушай, Иванова, я знаю, что это, похоже, подставу, верно? Я видел нечто подобное. Это выглядит, так, будто они хотят сфабриковать дело.

— Но зачем?

— Ну, мне не хочется это говорить, но если они ищут подозреваемого, ты очевидно номер один. Я имею в виду, им больше не из кого выбрать. Невидно ни кого больше на станции, кто бы еще контактировал с Ортегой. По-моему, они пытаются прикрыть кого-то. Скажу также, что они не хотят искать того, кто на самом деле убил Ортегу. Лучший путь для этого, повесить это на кого-то еще. Ты им доступна, они могут сделать доказательства вполне пригодными для суда. Таким образом, дело будет закрыто.

Итак, я знаю, ты не захочешь это слушать, но если бы ты попробовала телепатическую проверку…

— Нет. — Сказала она взволновано. — Нет, мы уже обсуждали это. Я не хочу подвергать себя этому. Что бы кто-то копался в моём мозгу. Даже если Пси Корпус предоставит возможность просканировать обвиняемого только в том, что касается этого расследования, хотя они этого и не сделают.

Он вздохнул. Гарибальди всё знал об отвращении Ивановой к Пси Корпусу, который она считала ответственным в смерти матери. Она часто даже прилагала усилия, для того чтобы быть вежливой с телепатом.

— Ладно. Тогда есть только одна альтернатива.

— Ты имеешь в виду — выяснить, кто на самом деле убил Ортегу?

Он кивнул.

— Что, конечно, не должно было стать проблемой. Это моя работа, в конце концов. Только теперь…

— Тебе приказали не вмешиваться в это дело. …Не только не вмешиваться. Я не предполагал, что не смогу даже приближаться к этому. Шеридан отдал мне прямой приказ. Держаться подальше от расследования Уоллеса. Не пересекаться с ним. Ты знаешь — эта сволочь закрыла доступ к половине моих файлов? Не только касающихся Ортеги. Вообще все записи обо всех кто когда-либо работал на Марсе, теперь под запретом. Они на самом деле не хотят, чтобы кто-нибудь знал об их делах. Проклятье! Жаль, что я не могу войти в эти файлы.

— Я думала, они восстановили доступ.

— Ко всему, что не касается Ортеги. Эти данные всё ещё под запретом. И как бы то ни было, готов поспорить, что если я даже чихну в направлении этих файлов, это вызовет тревогу настолько громкую, что её услышат в Командном Центре на Земле. И готов поспорить, Уоллес просто сидит и ждёт, пока я не попытаюсь это сделать, ублюдок.

Она села рядом с ним.

— Ты думаешь, что они также попытаются сфабриковать улики против Ортеги? Я всё ещё сомневаюсь, что он может быть причастен к чему-то, подобно терроризму.

Он пожал плечами.

— Кто знает? Пока мы не можем выяснить, почему он был здесь, это сейчас главное.

Иванова погрузилась в раздумья.

— Знаешь, Мийоши сказала…

— Сказала что? — Спросил Гарибальди.

— Она сказала, что у них есть причина полагать, что Ортега провёз информацию на станцию. И он передал её кому-то.

— Например, тебе.

— Так она наверно думает. — Иванова начала выглядеть обеспокоенной — Ты знаешь, Гарибальди, я даже могу извлечь из этого смысл. Слушай: Ортега передал мне сообщение. Я встретилась с ним в 20:00, как было условлено. Он передал мне информацию. Как только это произошло, я убила его, перетащила тело в туалет, подождала два часа, запрашивая компьютер о времени, делая вид, что он меня не встречал…

— А после, побежала прямо ко мне и доложила о его пропаже, чтобы доказать своё алиби…

— Ты, на чьей стороне Гарибальди?

Он был рад видеть, что она достаточно пришла в себя, чтобы даже шутить про это.

— Нет, но в самом деле. Тебе нужны были эти два часа. Найти его, снять с него одежду…

— Для чего? Если я уже получила информацию?

— Ну ладно. А может, ты ничего не узнала. Может быть, он отказался передать её тебе, и за это ты его убила. Затем ты обыскала его, нашла информацию, перетащила тело подальше, чтобы спрятать…

— У меня было время на это? За эти два часа?

— Я думаю да. Если верить доку Франклину, тело было помещено в тот контейнер, вскоре после смерти. После этого ты была со мной, и у тебя не было время.

Она вздрогнула.

— Это начинает меня пугать. Ты думаешь, они на самом деле верят в это? Они думают, что у меня эта информация, и независимо от того так это или нет, они попытаются выжать её из меня?

Он снова похлопал её по плечу, простой дружеский жест.

— Не знаю. Я только жалею…

— О чём?

— Я жалею, что ты не можешь разгадать, что Ортега имел в виду в той записке. "Hardwir". Он должен был думать, что это должно что-то значить для тебя.

— Возможно, он не закончил, то, что хотел написать. Возможно, у него не было времени? Он был обеспокоен. Я прокручиваю это снова и снова в своей голове. Он был обеспокоен. Кто-то преследовал его. Предположим, он думал, что они знают о месте встречи. Он не мог связаться со мной, но он хотел быть уверенным, что я получу информацию. Таким образом, он пришёл раньше, начал писать записку, оставил её там, где я бы её нашла. Но кто бы ни убил его, он сделал это первым, прежде чем он смог закончить её писать.

— И ты не видела записку?

— Не видела. Никто больше не видел, до тех пор, пока твоя команда не убралась в помещении. Она была на полу, скомканная. Он знал, что было уже слишком поздно, и он не хотел, чтобы её нашли.