Обстоятельства смерти господина N - [36]

Олдмонт сознавал, что обширные планы ЦРУ означают гибель многих людей. Он не хотел, чтобы по приказу из Лэнгли опять текла кровь, и был полон решимости сорвать новую операцию. Стремясь предотвратить еще одно преступление, перед отъездом в Таиланд Олдмонт послал анонимное письмо организаторам намечающейся акции.

Олдмонт раскрыл конверт, который Хоукс положил сверху. В нем было свидетельство о смерти Лилиан Олдмонт и снимки, сделанные на месте аварии.

Хенкинс, которого била дрожь, нашарил в кармане монету и пошел звонить О’Брайену. Резидент ждал его звонка.

— Ну, как у вас дела? — осведомился он.

— Все это слишком долго тянется, Говард, — пожаловался Хенкинс. — Совершенно не представляю, что там происходит. Не напрасно ли мы теряем время? Такого благоприятного случая может больше не представиться.

Теперь по телевизору показывали лакон — драматическое действо, где мужские роли исполняются женщинами. Сюжет, насколько понял О’Брайен, незамысловат, некая романтическая история, напоминающая “Ромео и Джульетту”. За лаконом последовал ликэ, где актеры произносят диалоги в стихах. Зачем, спрашивается, все это было нужно О’Брайену? Ликэ обычно исполняют в буддийских храмах, но иногда такие представления показывают в домах бангкокской верхушки, куда приглашают и сотрудников американского посольства. И хотя О’Брайен с трудом отличал кларнет от флейты, а гобой от валторны и был абсолютно равнодушен к серьезной музыке да и к театру, он бы не хотел на людях спутать актеров ликэ в роскошных костюмах, расшитых золотом и серебром, с исполнителями ролей в театре кон, которые носят маски. Таиландской элите должно было льстить, что представитель далекой Америки разбирается в их национальном искусстве.

— Ждите, Дуайт. О’Брайен повесил трубку.

Наблюдая за Олдмонтом, Фил Хоукс не заметил и следа душевных потрясений, которые испытал Нэд, когда из конверта выпала фотография его ушедшей из жизни жены. По мнению Хоукса, Олдмонт спокойно перенес обрушившееся на него трагическое известие. Он просмотрел все фотографии, но бумаги читать не стал. Хоукс произнес несколько подобающих фраз и перешел к тому, ради чего он проделал столь далекий путь. Он принялся знакомить Олдмонта с условиями завещания. Когда он спросил что-то у Олдмонта, тот не ответил. Олдмонт откинулся на спинку кресла, руки бессильно лежали на коленях, в левой судорожно сжата фотография Лилиан.

— Вы слышите меня?

Он осторожно дотронулся до колена Олдмонта. Тот не шевельнулся.

Хенкинс, собственно говоря, так и не понял, что же произошло между Олдмонтом и Хоуксом. Позднее он пытался расспрашивать Фила, но тот до самой гостиницы мычал что-то невразумительное.

Когда Хоукс с криком выбежал из дома, Хенкинс заподозрил совсем другое. Он подобрался к двери с пистолетом наготове, толкнул ее ногой и, пригнувшись, ворвался в дом. Он сразу увидел качалку и в ней неподвижную фигуру. Все еще не понимая, в чем дело, он подошел поближе. Безжизненные глаза Олдмонта успокоили его. Хенкинс поставил пистолет на предохранитель и спрятал его в наплечную кобуру. На всякий случай пощупал запястье Олдмонта и со спокойной душой вышел из дома. Дверь закрывать не стал, потому что был без перчаток.

Он отвез Хоукса в отель и оставил одного в номере. Молодой человек был явно не в себе, и разговаривать с ним было невозможно. Впрочем, теперь он и не интересовал Хенкинса.

О’Брайену он позвонил только из дома. Он понимал, что резидент нервничает, ожидая звонка, но не спешил успокоить его.

Весь этот день О’Брайен был в большом напряжении, ему следовало немного подышать на ночь свежим воздухом — только это соображение заставило его выйти в сад, который он вообще-то недолюбливал. Гулять здесь можно было только по дорожкам, не приближаясь к ограде. Сад, окружавший дома американцев, был напичкан электроникой. Микроволновые детекторы подавали сигнал тревоги, если улавливали постороннее движение или странные звуки поблизости от проволочной ограды. На пульте охраны вспыхивала красная лампочка, если кто-то пересекал невидимые лазерные лучи, испускаемые неприметными на первый взгляд установками вдоль внешней ограды. Телевизионные камеры контролировали подходы к резиденции. Морские пехотинцы, которые ее охраняли, пользовались инфракрасными приборами ночного видения. Многочисленные сотрудники одного из крупнейших американских посольств (двадцать четыре отдела посольства занимались не только самим Таиландом, но и соседними странами, особенно Вьетнамом и Кампучией) чувствовали себя не слишком спокойно.

Теперь О’Брайену предстояло успокоить сотрудников директората операций, которым мешал Олдмонт. Кстати, только теперь он вспомнил, почему эта фамилия казалась ему знакомой. Однофамилец или родственник Нэда Олдмонта был пилотом “Эйр Америка” и постоянно лез не в свои дела, мешал героиновым сделкам. О’Брайен разрешил Хенкинсу в случае необходимости убрать того Олдмонта. Хенкинс воспользовался разрешением.

— Им придется прыгать с парашютами, — сказал Уилсон. — Они еще не забыли, как это делается?

Дэвис отрицательно покачал головой.

— Я летал на базу смотреть, как у них идет подготовка накануне дня святого Михаила, который считается покровителем парашютистов. При мне все четверо по два раза прыгнули с малой высоты, и вполне прилично. Я уверен, что все пройдет как по маслу. Они во сто раз лучше подготовлены, чем участники операции “Лазарус”.