Обсидиановый Клинок - [13]

На какое-то мгновение Мэддокс ошеломлённо умолк.

— Я думал, что ты меня ненавидишь…

Магнус удивлённо изогнул брови.

— Почему это я должен тебя ненавидеть? Это у тебя есть основания. Не ты ж меня обокрал…

— Я могу отправиться в твоё королевство льда и снега? Правда?

— Я уже сказал, что не знаю, действительно ли это возможно, но если таков шанс есть, то ты можешь там остаться.

В тёмных глазах Мэддокса мелькнула надежда, но, казалось, угасла она так же быстро, как и появилась.

— Я не могу оставить тут свою маму. Ливиус будет зол, если только меня не отыщет… А ведь он отлично знает, где её искать! Я должен её защитить.

Магнус понимал, что Мэддокс чувствовал к своей матери — потребность защитить её, защитить любой ценой, — и уважал его за это.

— Хорошо. Что ж, отправь её в безопасное место, где он её никогда не найдёт, и это решит все твои проблемы.

— Ты и вправду так думаешь?

— Мэддокс, друг мой, если возможно существование Клейоны и Валории…. — он нахмурился, поминая имя богини, которую некоторые противники Валории называли счастливой. Разумеется, перед тем, как оказаться в подземельях или на кострах…

Золотое пламя, крылья мотылька…

Златая принцесса — южные локоны цвета расплавленных лучей солнца.

Он покачал головой, отгоняя неуместные, глупые мысли.

— Магнус? — послышался совсем рядом голос Мэддокса.

Он отчаянно пытался сосредоточиться на стоявшим перед ним мальчишке.

— Если возможно то, что богини существуют бок о бок со смертными, то уж как-то от Ливиуса, я думаю, сбежать ты сможешь, — он ухмыльнулся в ответ на свою мысль. — Может быть, тебе стоит сделать так, как говорила Самара — и позволить змее выгрызть второй его глаз.

Мэддокс нервно рассмеялся в ответ на глупую шутку.

— Может быть, мне действительно стоит… — он мгновенно посерьёзнел. — Ты получил от этой странной женщины то, что тебе было от неё нужно?

Магнус вытащил из-за пазухи обсидиановый клинок, поставив его так, чтобы от чёрной поверхности отражались солнечные лучи.

— Надеюсь, что да, но это означает, что мне уже пора уходить.

Мэддокс кивнул.

— Конечно. Желаю тебе приятного путешествия к твоему королевству, мой принц.

Магнус бросил на него взгляд.

— Ты так мне и не поверил.

— Что ты принц? — он усмехнулся. — На самом деле, совершенно.

Магнус не смог вернуть улыбку, он шагнул вперёд, но обернулся через плечо — и увидел кого-то, кто мчался к ним из центра города. Усмешка на их губах растворилась одинаково быстро.

К ним приближался Калум из таверны.

— Я так и думал, что тебя тут найду, — протянул мужчина.

— Совершенно не удивлён, учитывая то, что ты рассказал мне, как сюда добраться, — прищурился Магнус. — Если ты хочешь получить ещё несколько монет, то тебе немного не повезло.

— На самом деле, я явился сюда, чтобы навестить Самару, — взгляд Калума был прикован к лезвию. — Вижу, ты так и не променял эту симпатичную штуковину. Решил сохранить её себе?

Магнус не ответил.

Калум изогнул бровь.

— Ты ведь сказал, что она бесценна, верно?

Надо было родиться слепым, чтобы не видеть жадности на лице этого отвратительного человека.

— Совсем не в том смысле, что ты понимаешь это слово.

— Позволь мне судить об этом, мальчик. Я мог бы получить бесценное сокровище, ведь какова польза у тебя в твоём возрасте от этого? — мужчина сжал руки в кулаки, демонстративно улыбаясь. — Отдай его мне.

— Нет, — он достаточно крепко сжал лезвие, чтобы острые края ранили его руку.

Калум прищурился.

— Ну, мальчишка, не стоит суетиться. Тебе стоит знать, что я всегда получаю то, что я хочу.

— Что ж, тебе тогда надо быть в курсе относительно того, что я тожде поступаю точно так же, как и ты. То, что хочу, — сухо ответил Магнус.

Мужчина рванулся к нему с такой скоростью, что он, казалось, не имел ни единого шанса увернуться от его кулака, что грузом опустился на его челюсть.

Калум схватил его за воротник его рубашки, и голова Магнуса тяжело ударилась о каменную стену. Перед глазами разорвались мириады звёзд, казалось, всё просто поплыло.

Парень рухнул на колени, как во сне наблюдая за тем, как выскользнуло на землю из его рук обсидиановое лезвие, и он мог лишь наблюдать за тем, как мужчина его поднял.

Наблюдать, как оценивающе рассматривал клинок, как его губы растянулись в самодовольной улыбке.

Смотреть, как на лице Мэддокса, стоявшего рядом, отражалась крайняя ярость.

— Что ты делаешь, мальчишка? — выдохнул мужчина. — Что… Что… Ты… Ты?!

Калум выронил клинок, и его руки взметнулись к его горлу — и он отшатнулся от Мэддокса в ужасе.

Но тот не говорил. Он лишь стоял, вытянувшись, будто струна, сжимая руки в кулаки, и плечи его были напряжены, а взгляд ни на минуту не отрывался от мужчины.

И его глаза… Придумал ли это Магнус, или, может быть, в какой-то миг они были бесконечно черны? Так смольны, как тогда у проклятой ведьмы?

Магнус пытался не потерять сознание. Он изо всех сил заставлял себя не закрывать глаза, но после всё перед глазами потемнело и разошлось пятнами.

***

Голова его очень болела, а челюсть, казалось, была готова разлететься на маленькие кусочки.

Первым делом он подумал о собственной боли — когда медленно моргнул, попытался открыть глаза.