Общение с собой. Начала психологии активности - [27]

Как считал 3. Фрейд, «Я» является «несчастным существом», которое служит трем господам и вследствие этого подвержено тройной угрозе: со стороны внешнего мира, со стороны вожделений «Оно» и со стороны строгости «Сверх-Я». Таким образом, единая человеческая личность оказалась разделенной на три антагонистические части, извечно конфликтующие между собой. По мнению 3. Фрейда, возможная относительная гармония между «Я», с одной стороны, и «Оно», «Сверх-Я» и силами внешнего мира с другой, устанавливается только благодаря действию защитных механизмов. В соответствии с этими взглядами все внутренние, инстинктивные побуждения, которые угрожают благополучию «Я», тревожат, беспокоят его, — вытесняются. От неугодных внешних стимулов «Я» избавляется путем их отрицания, ради сохранения сложившейся структуры «Я».

Психоанализ не коснулся и не мог коснуться вопроса активного личностного осмысления внутренних побуждений к внешних стимулов, выбора одного из них в качестве мотивов поведения. По словам В. В. Столина, «в рамках» классического психоанализа принципиально невозможно описать процесс сознательного взвешивания мотивационных детерминант[49]. Согласно же современным представлениям, личность проявляется, образуется, когда она овладевает и своими потребностями, и своими способностями, а не влечется за ними[50], то есть феномены, открытые Фрейдом и нашедшие объяснение в его теории, относятся к подструктурам сознания еще внеличностного происхождения, образовавшимся в период перехода наших предков от «стадных» форм существования к индивидуализированным формам. Они присутствуют в психике в качестве ее глубинных слоев, основы восприятия жизненного опыта человека, но не они определяют и конечном итоге его поведение. На наш взгляд, следует признать тот факт, что первичным фундаментом нашего «Я», базовой основой психики является содержание долговременной памяти человека, багаж знаний и жизненных впечатлений, который накапливается в процессе индивидуального существования. Материалом для этого служит не только внешний мир, но и внутренняя жизнь самого человека, впитавшая и отразившая опыт его социального общения, реализацию способностей и возможностей, запросы, личностные притязания. Деятельная и непрерывная работа, работа сознания по укреплению своего фундамента достаточно четко определена еще В. Гумбольдтом: «…вобрать в себя посредством всех орудий своей восприимчивости всю ту массу материала, какую предлагают ему весь мир вокруг него и его внутреннее существо; преобразовать все это своими самодеятельными силами и тем самым привести «Я» и природу во всеобщее, живое и гармоничное отношение взаимодействия»[51].

Более подробно и оригинально эту как бы бесстрастную работу психики по запечатлению непрерывно поступающей информации представил в одном из своих произведений Андрей Платонов. «…В человеке, — пишет он, — еще живет маленький зритель — он не участвует ни в поступках, ни в страдании — он всегда хладнокровен и одинаков. Его служба — это видеть и быть свидетелем, но он без права голоса в жизни человека и неизвестно, зачем он одиноко существует. Этот угол сознания человека день и ночь освещен, как комната швейцара в большом доме. Круглые сутки сидит этот бодрствующий швейцар в подъезде человека, знает всех жителей своего дома, но ни один житель не советуется со швейцаром о своих делах. Жители входят и выходят, а зритель-швейцар провожает их глазами. От своей бессильной осведомленности он кажется иногда печальным, но всегда вежлив, уединен и имеет квартиру в другом доме. В случае пожара швейцар звонит пожарным и наблюдает снаружи дальнейшие события»[52]. Выразительная эта аналогия зафиксировала многие важные моменты работы сознания, однако эту картину необходимо дополнить данными психофизиологических экспериментов. Иначе она оказывается не совсем точной. Дело в том, что на самом деле «бодрствующий швейцар» может не замечать в каких-то случаях входящих в дом посетителей, например, если они, выражаясь тем же условным языком, не достигают определенного роста. И тогда «хозяин», даже не догадываясь о наличии в доме таких пришельцев, с неудовольствием констатирует лишь нарушения привычного порядка в том или ином углу дома.

То есть это все еще психические явления, относящиеся к подсознанию, точнее, к так называемому подсознательному восприятию. В качестве одного из его проявлений выступает так называемое «защитное восприятие» — способность человека реагировать на эмоционально-значимые раздражители (слуховые, зрительные и пр.), сила которых настолько невелика, что они не отражаются в сознании. Считается, что такое «бессознательное распознавание» необходимо для того, чтобы освободить более высокие уровни сознания от тех источников раздражений, которые могут вызвать излишнюю тревогу и беспокойство. Специальными исследованиями установлено, что в некоторых случаях такого рода воздействия могут служить причиной неосознаваемых действий или же материалом для формирования сюжетов сновидений.

Образно, на примере платоновской аналогии, это можно представить так, что в вестибюле дома имеется еще и другой «служитель», который проявляет больше пристрастия к «входящим» и распределяет их по тому, какое впечатление они производят, приятное или неприятное, значимы или нет они для «хозяина дома». Первых поселяют в ближних помещениях, так чтобы они были всегда под рукой, вторых же направляют в дальние углы, чтобы они не портили общее настроение в доме, вспоминают их реже, а часто и вообще о них забывают. Исследуя закономерности функционирования этих психических явлений, В. Н. Мясищева обнаружил их очень сильную связь с эмоциональной сферой. В эксперименте, определяя устойчивость памяти, ее зависимость от воздействия различных факторов, школьникам показывали картины. Точность запоминания зависела от их эмоционального отношения к содержанию этих картин — положительного, отрицательного или безразличного