Обрученная с розой - [176]

– Я не болтать с тобой пришел, а биться. Ведь это из-за тебя я стал изгоем и вынужден был скитаться, пока не поступил на службу к королю Людовику.

– Что ж, ты, видно, обрел наконец теплое местечко. Ты выглядишь франтом, а не голодранцем, как тогда, когда угождал Баклю.

Делорен хищно улыбнулся. Его рыжеватые усы свисали до подбородка, из-под низкой челки светились светло-серые, налитые ненавистью глаза.

– Ты, наверное, думал, что в том поединке уложил меня?

– Да, но теперь сомневаюсь.

– Что ж, я все-таки выжил. Монахи Мелрозского аббатства выходили меня. Но я поклялся отомстить.

– Видимо, для этого ты и забрался так далеко. Надо думать, в стенах Мелроза тебе было откровение, что когда-нибудь попутный ветер занесет меня под своды Лувра.

Лицо Делорена исказила гримаса ярости.

– Хватит болтать! Я сказал, что хочу биться!

Шотландец выхватил меч. Его атака была молниеносной, и Филип едва успел уклониться.

– Ты спятил, Делорен. Мы в королевском дворце!

Его голос звучал ровно, и это окончательно взбесило шотландца.

– Защищайся, ублюдок, и пусть черти вздернут тебя на кишках твоей матери!

Теперь и глаза Майсгрейва сверкнули, и, когда Делорен сделал новый выпад, он обнажил и свой клинок.

Фрейлины у окна завизжали и кинулись прочь. Эти двое наверняка обезумели, если в королевских покоях схватились за мечи!

Делорен был недюжинным бойцом, и Филип знал это уже давно. В прежние времена им не раз приходилось скрещивать мечи среди холмов и болотистых низин Чевиота. Он уважал этого шотландца как достойного противника и ненавидел как злейшего врага. Он действительно имел основания считать, что убил Делорена в схватке, однако вскоре до него стали доходить слухи, что тот не только выжил, но даже пытался вновь вернуться на службу к лорду Баклю. Впрочем, последний на сей раз отказался от его услуг, и с тех пор о шотландском рыцаре не было никаких известий.

Делорен беспрерывно атаковал. Филип вновь почувствовал, какой это мастер меча. Удары сыпались за ударами, и Майсгрейв едва поспевал парировать их. К тому же раненое плечо мучительно ныло. Он увернулся от нацеленного в его голову удара, отразил второй выпад и едва не застонал от боли. Приходилось обороняться и отступать. Отбивая неистовые атаки, он шагнул в оставленную фрейлинами открытой дверь. Он не видел того, что творилось вокруг, сосредоточив все внимание на действиях шотландца. Заметались, забегали какие-то фигуры. Меч Делорена отразил пламя светильников и с размаху перерубил какие-то пестрые драпировки. Филип, улучив момент, сделал выпад. Противник уклонился, воспользовавшись резным поставцом, который тут же был искрошен в щепы мечом Майсгрейва. Слышался звон поваленных треножников со свечами, грохот тяжелой мебели. С высоких колонн сыпались осколки мрамора. Продолжая сражаться, воины оказались в новом покое. Внезапно рядом с ними раздался громовой голос:

– Именем короля, остановитесь!

Все еще тяжело дыша, они опустили мечи. Их окружила вооруженная стража. Тяжело ступая, вперед вышел закованный в латы воин.

– Сэр Тристан, – шагнул к нему Делорен. – Этот человек – шпион Эдуарда Английского и бургундцев. Я сам видел, как паж в ливрее графа де Кревкера привел его во дворец через боковой вход.

– Это ложь! И вы, господин Тристан, это знаете, так как сами проводили меня вчера ночью в Бургундский отель.

Мрачное лицо Тристана Отшельника с тяжелой челюстью и сумрачными глазами оставалось безучастным.

– Мне безразлично, кто есть кто. Вы посмели обнажить оружие в Луврском замке во время королевского празднества. Взять обоих!

Королевские гвардейцы приблизились. Майсгрейв, поразмыслив минуту, нехотя протянул свой меч. Сейчас ему могло помочь только вмешательство де Кревкера, и он с надеждой поискал его глазами. В зал стеклось немало нарядных гостей, привлеченных шумом, но рослой фигуры бургундца нигде не было видно.

Между тем Делорен отступил на пару шагов и с вызывающим видом швырнул меч в ножны.

– Вы забываетесь, господин Тристан. Или вы запамятовали, что шотландцы его величества обладают особыми привилегиями и отдавать приказы об их аресте может лишь сам государь?

– Меч! – рявкнул Тристан Отшельник. – Я отведу тебя к королю, и пусть он сам судит стрелка, который, вместо того чтобы охранять своего монарха, устраивает бесчинства во дворце.

– Минуту, куманек, – раздался из-за его плеча негромкий хрипловатый голос.

Придворные расступились, и появился сам Людовик Валуа.

Заложив большие пальцы за широкий пояс, он неторопливо приблизился. Рядом с невысоким, но широким в плечах Тристаном и рослыми воинами он казался особенно тщедушным. Он уже сбросил шелковую мантию, на голове его была простая войлочная шляпа, украшенная спереди незатейливой серебряной пряжкой. Пронзительные черные глаза не мигая смотрели в лицо Майсгрейву. Какое-то время и рыцарь не отрываясь глядел на короля, затем опомнился и отвесил ему глубокий поклон. Людовик повернулся к шотландцу:

– Так ты, мой славный Делорен, утверждаешь, что этот человек – шпион короля Эдуарда Английского?

Шотландец кивнул:

– Я хорошо его знаю. Он как собака предан Йоркам. И ежели он покинул Англию и прибыл в Париж, то только по их наущению.