Обретенное счастье - [9]

– Вы опять думаете о той рабыне? – Султан Хасан лениво улыбнулся. Он выпил немало вина для человека, который называл себя мусульманином. Тем не менее его речь оставалась четкой, правда, время от времени в его голосе прорывалось легкое раздражение.

Воспользовавшись благоприятным моментом, Гэвин ответил:

– Как я уже говорил вам, я хотел бы ее купить, но не как наложницу. В этом смысле она мне неинтересна. – И тут же он понял, что это не совсем так. Даже синяки и ссадины не смогли испортить ее красоту. Она принадлежала к тому типу женщин, которые всегда действовали на него возбуждающе и мимо которых не смог бы пройти равнодушно ни один мужчина.

– Вы… не знаю, как это по-английски? Что-то вроде пуританина, да, капитан?

– Возможно, – согласился Гэвин, – но вы ищете честного и трудолюбивого работника, а это как раз добродетели, свойственные пуританам.

– Ваша взяла. – Хасан щелкнул пальцами, и раб, стоящий за его спиной, подал хозяину два многогранника размером в два квадратных дюйма – это были игральные кости, высеченные из бивня слона. На каждой из двенадцати сторон был изображен какой-нибудь символ, выгравированный золотом. – Как видите, на Мадуре игральные кости имеют уникальную форму. Не хотите попытать удачу?

– Пуритане не одобряют азартные игры, – сухо ответил Гэвин. – Особенно если не знают правил.

– У этой старинной кости двенадцать граней. В паре ими пользуются для азартной игры или гаданий. А одну применяют в игре, которую мы называем «Singa Mainam», или «львиная игра».

Хасан бросил игральную кость на стол.

– Когда воин хочет выбрать капитана для главного корабля, он бросает кость пять раз. Каждый символ означает либо силу, либо ум, либо смелость – качества, которыми должен обладать настоящий лидер. Здесь есть еще шпаги, шахматы, плавание, меткая стрельба, ныряние и борьба с драконом. Вот этот символ означает поединок без оружия, а этот, наоборот, сражение на кинжалах. Не мы, а боги решают, какой нам выпадет символ.

Он снова лениво улыбнулся.

– Эта игра существовала задолго до того, как ислам пришел на острова и мы стали цивилизованными людьми. Но мы свято храним наши традиции, и «львиная игра» до сих пор не утратила своего значения в нашей жизни.

Не понимая, куда клонит султан, Гэвин пожал плечами:

– Мадура стоит особняком среди всех островов.

– Так будет продолжаться и впредь. Мы не станем пушечным мясом для Европы. – В голосе султана зазвенел металл.

Этот человек одновременно восхищал и пугал Гэвина. Он поднял бокал с вином и провозгласил тост:

– Пусть ваша земля всегда будет защищена от вторжения европейцев, ваше величество.

Хасан улыбнулся и поднял свой бокал в знак признательности. После этого разговор зашел о каких-то пустяках. Тем не менее Гэвин вздохнул с облегчением, когда банкет наконец закончился. Следуя за слугой по коридорам роскошного дворца, он размышлял о том, что этот слуга просто еще один раб. Но тогда почему султан платит им деньги, если рабы и так доступны?

Его мысли опять вернулись к европейской рабыне. Может быть, она лежит сейчас в темной камере и молится о том, чтобы он ей помог? Или она уже потеряла всякую надежду? Он надеялся, что Сурио хоть что-то разузнает об этой женщине. Он попросил своего друга потолкаться среди слуг дворца и выяснить все, что можно, о настоящей жизни Мадуры.

Гэвин вошел в отведенные ему покои… и остановился в изумлении. Огромная шестиугольная клетка из тяжелых позолоченных прутьев стояла посреди гостиной. Забившись в угол, в ней сидела та самая рабыня.

Глава 4

Алекс задремала, свернувшись калачиком в углу клетки, но звуки шагов разбудили ее. За время своего пребывания в рабстве она успела усвоить, что изменения редко случаются к лучшему, поэтому когда телохранители султана привели ее во дворец и втолкнули в клетку в этих роскошных покоях, она попыталась вырваться и спрятаться от них.

В зыбком свете единственной лампы ей удалось разглядеть фигуру высокого мужчины. Вскоре она узнала того европейца, которого видела на невольничьем рынке. Сначала она подумала, уж не сон ли это? Но нет, он был вполне реален, этот высокий, сильный мужчина, она запомнила его серые глаза и светлые, выгоревшие на солнце волосы. Она встала и, ухватившись за прутья решетки, с надеждой смотрела на него. Парадный мундир не был английским – может, немецкий или скандинавский, она не знала.

Она обрадовалась, но тут же одернула себя. Если даже он европеец, это вовсе не значит, что он ей поможет. И хотя там, на аукционе, она умоляла его о помощи, сейчас, когда они стояли лицом к лицу, она сказала себе, что европейцы, которые встречаются в отдаленных уголках мира, зачастую оказываются авантюристами или подлецами. Может быть, этот человек захотел купить ее, чтобы иметь свою рабыню?

Впрочем, это не имеет значения. Даже если его мотивы низменны, он для нее единственный шанс обрести свободу, и она готова сделать все, чтобы снискать его расположение, лишь бы только он ей помог.

Мужчина растерянно смотрел на нее. Судя по всему, он вовсе не ожидал увидеть ее в своих апартаментах. Подумав, что ошиблась и он скорее всего не был подготовлен к ее присутствию, она тихо спросила: