Обретённая память - [14]

Оуэн потёр глаза большим и указательным пальцами и отошёл от стола.

— В тот день у меня была двенадцатичасовая смена, — сказал он. — Мальчик… Даррен… ему пришлось ждать одного из обследований Бог знает сколько, но я несколько раз заглядывал к нему, и мне казалось, что он в порядке. Его родители жутко беспокоились, но я сказал им, что всё будет хорошо. А потом, прямо перед тем, как его собрались отправить на обследование, он умер. Просто ни с того ни с сего.

Оуэн закрыл глаза и покачал головой.

— Это оказался тромб. То, что мы не предусмотрели; не могли предусмотреть. Мне нужно было пойти и сообщить его родителям. Никогда не забуду то, как они смотрели на меня…

Он снова замолчал, вытирая глаза ладонью.

— Даррен Лукас. Забавно, когда у тебя много пациентов, со временем ты забываешь их имена, но я так и не смог забыть имя Даррена. Я забыл про Майкла. За эти годы у меня было больше дюжины других психов; невозможно запомнить их всех. Но теперь он вернулся. Наверно, это моя вина. Должно быть, это что-то, что я сделал, что-то, что я испортил. Он приходил ко мне все предыдущие годы, и теперь он вернулся, здесь, сейчас.

Тошико быстро подошла к нему и обняла. Мгновение, всего одно мгновение они смотрели друг другу в глаза, и никто из них не был полностью уверен в том, что означает это объятие.

Тошико внезапно отстранилась от него.

— Мне жаль, — сказала она. — Но поверь мне, Оуэн. Это не только из-за тебя.

Глава пятая

Фейерверк над рекой Додзима напоминал ей цветы. Огромные горящие цветы — розовые, синие, зелёные. Отец Тошико Сато держал её на руках, пока за их спинами, на самой реке, лодки плыли к точке, где Додзима встречается с Окавой[15], и в каждой лодке сидели десятки людей, все одетые в яркие разноцветные костюмы.

— Улыбнитесь! — сказала мать, и Тошико с отцом сделали радостные лица, глядя в объектив камеры, прежде чем их ослепила вспышка.

Фестиваль Тэндзин был любимым временем года Тошико, она любила его даже больше, чем Фестиваль цветущей вишни или фестиваль Айдзэн. И даже больше, чем парад Мидо-Судзи, а она очень любила парад Мидо-Судзи.

Казалось, что у её отца находится для неё время только во время фестивалей. Это была не его вина, как часто напоминала ей мама. Её отец был очень занятым человеком, у которого была очень важная работа, и ему часто приходилось уезжать далеко, но он никогда не пропускал фестиваль Тэндзин.

Когда лодочная процессия скрылась, родители Тошико повели её обратно по улицам города, держа её за руки. Они остановились у киоска, где отец купил ей мешочек вагаси[16], а потом они спустились на ближайшую станцию метро.

Из-за фестиваля поезд был полным под завязку, и всю дорогу по линии Ёцубаси Тошико окружал лес человеческих ног. Она крепко держалась за ближайший поручень, стараясь не упасть, когда поезд внезапно тормозил на каждой станции. На линии Мидосудзи стало спокойнее, но ей всё равно пришлось сидеть у матери на коленях.

К тому времени, как они добрались до своей остановки, Тошико уснула, и её пришлось нести на руках по лестнице до их квартиры с видом на Минами[17], в южной части города. В ясные дни, которые бывали не так уж часто, из окна был виден весь город, до самого Осакского залива, и отец говорил ей, что иногда можно увидеть даже Кобе[18], хотя она ему не верила.

Она проснулась, когда отец открыл дверь и они вошли в квартиру, и родители разулись. Когда мама несла её в её комнату, они прошли мимо дверей в спальню бабушки, и Тошико слышала, как бабушка храпит — она делала это почти каждую ночь. Конечно, по утрам, когда мать или отец говорили что-то о храпе, бабушка всё отрицала, говоря, что это, должно быть, им показалось, и это очень забавляло Тошико и её родителей.

Мать попыталась уложить её в постель и выключить свет но, проспав бóльшую часть поездки на метро, Тошико отдохнула и теперь хотела послушать какую-нибудь историю на ночь.

— Хорошо, — сказала мама Тошико, с подозрением глядя на неё. — Я расскажу тебе историю, но только одну. Что ты хочешь послушать? Про Тинтина? Или сказку?

— Сказку! — воскликнула Тошико, внезапно окончательно проснувшись, хлопая в ладоши и прыгая на кровати.

— Хорошо… Сказки — вот они, — сказала мать, беря книжку с полки Тошико и присаживаясь на край кровати.

Она открыла книгу и начала читать.

— Эта история называется «Страна Вечной Жизни». Много-много лет назад жил-был один богатый человек по имени Сентаро. Его отец был могущественным и богатым человеком, и Сентаро получил от него в наследство много денег, но он не был таким трудолюбивым, как его отец, а проводил всё своё время в праздности и лени.

Однажды, когда Сентаро было тридцать три года, он задумался о смерти и болезнях, и эти мысли очень огорчили его.

«Я хочу жить до тех пор, пока мне не исполнится по крайней мере шестьсот лет, — сказал Сентаро. — Так, чтобы я никогда не болел и не старел. Человеческая жизнь слишком коротка».

Сентаро слышал истории о людях, которые жили намного дольше других, и даже о женщинах, таких, как принцесса Ямато, которая, как ему сказали, прожила пятьсот лет. Он также слышал историю о могущественном китайском императоре по имени Шин-но-Шико, который построил Великую китайскую стену. Несмотря на своё богатство, на свои дворцы и драгоценные камни, Шин-но-Шико не был счастлив, потому что знал, что когда-нибудь умрёт.