Обретая любовь - [40]

Грейс передернула плечами.

– Мне бы это тоже не понравилось. Тем более что в воде полным-полно рыб, которые с удовольствием тебя съедят.

– Ну, не все рыбы хищные, – заметил Колин. После чего рассказал ей о представителях подводного царства со светящимися шарами на носу, а также об угрях, которые плавают так, что кажется, будто по морской глади движется водный поток.

Но Грейс решила от него не отставать.

– А что еще тебе не нравится в морской жизни? – поинтересовалась она чуть позже.

Улыбка у Колина получилась несколько кривоватой.

– Ты решила выведать у меня все до конца и от своего намерения не отступишь?

– А почему я должна отступать? – вопросом на вопрос ответила Грейс. – Если мне хочется что-то узнать?

– Ну, правильно, – согласился он. – Должен признаться, что мне не нравятся морские сражения, и в этом проблема, потому что я служу в военном флоте, который как раз и предназначен для битв.

– Вы сражаетесь на саблях?

– Да нет… По большей части обстреливаем друг друга из пушек. – Лицо Колина посуровело, а глаза стали еще темнее, скорее черными, нежели синими.

– Ну а когда ты сражаешься, у тебя не возникает желания оказаться дома?

– В бою просто нет времени на какие-либо мысли и желания, – ответил он и, помолчав, добавил: – Ну а потом, когда мы расчищаем палубу от обломков, мне больше всего хочется увидеть Фреда и Лили с их неподобающим поведением или наших отцов, изображающих из себя идиотов за обеденным столом.

– Идиотов? – Грейс слегка нахмурилась. – Мой отец никогда не изображал из себя идиота. – Затем она спросила: – А разве у вас на корабле нет прислуги, чтобы убираться?

– Нет, милая Грейс, – ответил Колин. – В военно-морском флоте прислугу не держат.

– Слушай, я могла бы писать тебе время от времени письма, – предложила она. – Если конечно, буду знать, куда их отсылать. Я могу описывать то, что происходит здесь, у нас, и ты сможешь представлять себе все это, когда будешь заниматься уборкой.

Его губы тронула улыбка.

– Я буду рад каждому твоему письму. Пусть твой отец пересылает их в Адмиралтейство, и уже оттуда они попадут ко мне.

Так и получилось, что леди Грейс Райберн начала писать письма лейтенанту Колину Берри. Ее первое послание было очень коротким и содержало абсолютно искреннее признание:

«Я ненавижу Лили. Вчера вечером она обрезала пальцы у моих любимых перчаток, решив, что так будет забавнее».

Колин в ответ черканул несколько строк, сообщив, что пребывал в довольно скверном настроении и история про перчатки его развеселила.

После этого Грейс специально стала описывать случаи, которые дали бы ему возможность посмеяться в его нелегких флотских буднях. Она поведала о том, как ее младший брат стащил все отцовские галстуки и приспособил их в качестве парусов на своих игрушечных лодочках. А еще о том, как куры сбежали из курятника и расселись на постиранном постельном белье. И даже вложила в конверт небольшую акварель с изображением хохлатки, восседающей на висящей простыне.

Грейс пересказывала Колину сюжеты спектаклей, которые она с семьей смотрела в лондонских театрах, и то, что о них думает их гувернантка. А один раз написала полный текст песенки на немецком языке, разученной Лили, присовокупив чернильный портрет сестры, распевающей эту песню со страдальческим выражением лица.

Она вообще довольно-таки много писала о Лили, поскольку с той было связано немало забавных случаев. Кроме того, несмотря на все огорчения, доставляемые сестрой, Грейс тем не менее любила ее. Она пробовала писать и о себе самой, но это получалось совсем неинтересно.

С какого-то момента она начала рисовать небольшие портреты (такие, которые легко помещались бы в конверте), и на многих из них также была изображена Лили.

Колин довольно редко отвечал на письма Грейс, но когда делал это, то всегда благодарил и интересовался об очередных выходках сестры.

За два прошедших года Колину ни разу не удалось побывать в Англии, а Грейс так и продолжала писать ему дважды в месяц.

Для обеих семей вошло в привычку расспрашивать ее о делах Колина, и со временем она стала пересылать его письма сэру Гриффину и леди Берри. Похоже, кузен не баловал родителей известиями о себе, и письма, отправляемые ей, были, возможно, единственными, которые он писал.

– У него имеется закадычный друг, – проинформировала всех Грейс как-то в декабре. – Его зовут Филипп Драммонд, и он тоже в звании лейтенанта. Колин утверждает, что как моряк Филипп его превосходит.

А в августе она сообщила следующее:

– Они с Филиппом переведены в Западно-Африканскую эскадру. На своем корабле они препятствуют отправке тамошних туземцев в рабство. Колин пишет, что настигнутые работорговцы оказывают упорное сопротивление и бьются как демоны.

– Славный отпрыск старого ствола, – проговорил ее отец и, улыбнувшись сэру Гриффину, приподнял бокал. – Ты вырастил отличного парня, братишка. Настоящего бойца.

Грейс, однако, прекрасно помнила слова Колина о том, как он относится к морским сражениям. И для нее не имели значения его боевые качества, ей просто хотелось, чтобы он поскорее вернулся домой.

Глава 4

Август 1834 года

По дороге к Арбор-Хаусу