Обретая любовь - [39]

В холле как раз находился сэр Гриффин, который, взглянув на нее, улыбнулся. Он занимал должность мирового судьи, и их отец все утро уговаривал его баллотироваться в нижнюю палату парламента, не дожидаясь того дня, когда он должен будет усесться в палате лордов после смерти виконта Берри.

Грейс сомневалась, что сэр Гриффин прислушается к этим советам. Ибо для него куда предпочтительнее тратить лишь половину дня на присутствие в суде, чтобы потом играть с детьми или ворковать с женой. Ее же родители, которых она очень любила, постоянно находили себе какие-то дела.

Сэр Гриффин меж тем дождался, когда Грейс спустится вниз, и сказал:

– Леди Грейс, вы прелестны. Стоило мне только отвернуться, как вы успели стать совсем взрослой.

Грейс, улыбнувшись, присела в реверансе.

– Ну что вы… Я еще не совсем взрослая.

Он предложил ей руку.

– Ваша мать показала мне портрет Фреда, на котором вы идеально изобразили его вздернутый нос. На мой взгляд, вы обладаете явным талантом в обращении с кистью.

Сэр Гриффин усадил ее рядом с Колином и взъерошил сыну волосы, словно тот был не двадцатилетним молодым человеком, а одиннадцатилетним мальчишкой.

– Грейс, почему бы вам не написать потрет и этого повесы? По крайней мере, мы могли бы поругаться, глядя на его изображение, когда он отправится в рейд по злачным местам Европы, вместо того чтобы наведаться в родной дом.

Грейс не имела ни малейшего понятия, о каких «злачных местах» идет речь, но звучало это не слишком благопристойно.

– Я охотно попозирую, – заверил Колин. – Но только если поблизости не будет твоей непредсказуемой младшей сестры.

– На прошлой неделе я попробовала написать ее портрет, но она не способна долго оставаться в неподвижности.

Колин засмеялся.

– Наша Лили подобна эльфам. Сразу прилетает туда, где можно учинить очередную проказу.

Грейс испытала желание заступиться за сестру, поскольку проказы интересовали ту ничуть не больше, чем Фреда. Просто она была слишком энергична и непоседлива. Отец как-то заявил, что переберется в Шотландию, как только она вырастет. А мать утверждала, что она под стать своему отцу.

Грейс же в глубине души негодовала по поводу того, что все вокруг говорят только о Лили.

– Недавно я в первый раз проехала верхом в манеже с препятствиями, – сообщила она Колину, проигнорировав его не слишком удачную шутку про эльфов. Лили не способна летать… И в седле она держится куда хуже ее.

– Молодец! – похвалил Колин. – Ну и как, успешно?

Грейс помотала головой. Не прошло и десяти минут, как она шлепнулась на землю, и домой ее доставил конюх.

– Ну а у вас в море много развлечений?

– Развлечений?..

– Ну да… Ты ведь всегда говорил, что ничего на свете лучше нет, чем уйти в море и больше никогда не ступать на твердую сушу. Вот я и интересуюсь, так ли это увлекательно, как тебе представлялось.

– Ну, временами бывают очень увлекательные моменты, – проговорил Колин и умолк, поскольку к нему по какому-то вопросу обратилась его мать, сидящая слева.

– И что это за моменты? – спросила Грейс, как только он снова смог уделить ей внимание.

– К примеру, неплохое развлечение – отрываться от шторма, преследующего корабль. Он завывает за кормой, и приходится немало постараться, чтобы его перехитрить.

Грейс могла без труда все это представить благодаря картинам, которые видела в Национальной галерее.

– Во время шторма, наверное, очень сыро и холодно? Тебе было страшно?

– Штормы не всегда бывают холодными. К примеру, в тропиках вода теплая, как в ванне, но и там шторм может взбурлить ее так, что она пенится, как взбитые сливки.

– Не хотелось бы все это видеть.

– Кто знает, возможно, тебе и понравилось бы. Порой испытываешь такое возбуждение, когда несешься на всех парусах, подгоняемый сильнейшим ветром, быстрее, чем самая быстрая птица.

Грейс покачала головой.

– Мне не надо никакого возбуждения.

– Ну конечно… Это ведь Лили унаследовала пиратскую натуру.

Опять эта Лили… Как же надоело постоянно о ней слышать!

– Ну а менее увлекательные моменты бывают?

Глаза Колина потемнели, став не столько голубыми, сколько синими. Как море перед штормом, подумала Грейс. Или любимая отцовская жилетка. Отец предпочитал темные тона, тогда как мать стремилась облачить его в великолепный пурпур.

– Вряд ли тебе захочется об этом слушать.

Грейс села прямее и растянула губы в вежливой улыбке. Благодаря матери, она обладала прекрасными манерами и знала, что никогда не следует спорить за столом.

– Желание послушать у меня есть, – проговорила она. – Иначе я не стала бы спрашивать.

Колин блеснул зубами.

– Ты всегда озвучиваешь лишь свои истинные помыслы?

– Разумеется… – Грейс не имела способностей к фальши, и ее несколько удивляло стремление окружающих скрывать свои мысли. Она часто наблюдала за людьми, стараясь по лицам распознать их тайны, и при этом понимала, что у нее самой нет никаких секретов, а если бы и были, то она вряд ли сумела бы их утаить. – Так ты расскажешь, что тебе не нравится в морской жизни?

– Ну, иногда возникает ощущение, будто корабль уходит у тебя из-под ног, и ты вдруг осознаешь, что под тобой огромная глубина… Вот такие моменты мне не нравятся.