Обрести надежду - [52]

— А побыстрее нельзя? — спросил Мэтт, когда они проехали половину коридора.

Грейс представила себе его в детстве — как он катался в магазинах на тележке, прося маму разогнаться побыстрее. Этой просьбы Грейс не одобряла, но немного ускорила шаг.

— Еще быстрее! — потребовал Мэтт. — Давай посмотрим, на что способна эта бандура!

— Эта бандура способна на то, для чего предназначена, — сказала Грейс. — Это же не гоночная трасса в Индианаполисе.

Но Мэтт раздухарился.

— Быстрее! Ну, поехали же!

Когда они завернули за угол, Грейс поняла, что он чувствует, чего хочет — ощущения свободы. Она и сама теперь испытывала острую потребность двигаться быстрее и подарить эту скорость ему — чтобы они вместе ее ощутили.

— Еще быстрее! — сказал Мэтт.

Грейс и так почти бежала, катила коляску даже быстрее, чем разрешалось, — Кэти за такое наверняка отругала бы. А Мэтт кричал:

— Еще быстрее!

— Нет, — сказала Грейс, и вдруг колеса словно заклинило, коляска замерла как вкопанная, и от этой резкой остановки Мэтт вылетел из сиденья и с размаху шмякнулся об пол, улетев шагов на десять от нее. — Мэтт! — крикнула Грейс и бросилась к нему — он лежал распростертый на спине, раскинув в стороны руки.

Глаза его были закрыты, и сам он не шевелился. Грейс чуть не умерла от страха. Она опустилась на колени рядом с ним и коснулась его лица. Она не видела, чтобы он ударился головой, но ведь все произошло так быстро. Она понимала, что должна скорее бежать к ближайшему телефону и вызвать Фреда и бригаду «скорой помощи», но она не могла и шелохнуться. Она боялась, как бы кто не увидел это из коридора, поэтому звала его тихим голосом и ждала ответа, но он не отзывался. Грейс не знала, что ей делать, и вдруг Мэтт открыл глаза и издал какой-то звук, и по его лицу она поняла, что он смеется.

Облегчение, которое она испытала, было ничто по сравнению с ее гневом.

— Да как же так можно?! Это же хулиганство какое-то! — вскрикнула она, испытывая такое чувство, как будто ее предали.

— Ой, ну ладно, я же просто пошутил, — сказал Мэтт.

— Обратно пешком пойдешь.

Мэтту такое предложение не понравилось. Он встал на колени и поднялся без всякого труда.

— Прости, — сказал он. — Я и сам не знаю, зачем такое учудил.

Грейс смотрела ему в глаза и вдруг впервые за все это время заметила, что они похожи на ее собственные.

— Ты меня простишь? — сказал Мэтт.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и Грейс уловила вспышку, пробежавшую между ними. Она буквально чувствовала жар его тела, поскольку стояла совсем рядом, и ей даже показалось, что он сейчас ее поцелует. Она невольно отодвинулась — то ли боясь его, то ли того, как это может выглядеть со стороны. Тогда она просто наклонилась, сняла коляску с тормоза и сказала:

— Ладно, садись. Пешему я тебе тоже не доверяю.

С виноватой улыбкой Мэтт сел в коляску. Начальство, слава Богу, удалилось отдохнуть, и, везя пациента теперь уже на нормальной скорости, Грейс поймала себя на ощущении, что приручила какое-то дикое животное.

25

Усталая, но счастливая, Черри выполняла обычные утренние обязанности с приливом такой энергии, какой сроду от себя не ожидала. Она отпускала лекарства, ставила и снимала капельницы, мыла за больными горшки и даже успела выслушать две истории жизни. В настоящий момент она брала кровь у новенького пациента, мистера Донахью, поступившего к ним вчера из отделения «скорой помощи» после аортокоронарного шунтирования.

Благодаря Рику Черри теперь работала в дневную смену — на месяц раньше, чем предписывали правила, — и ей было очень радостно видеть дневной свет, льющийся в окна палаты мистера Донахью. Она даже не просила Рика похлопотать о переводе с ночных дежурств. Просто однажды, где-то неделю назад, когда они нежились в постели после очередного шикарного дневного секса, Черри как бы невзначай пожаловалась, что ей жуть как надоело работать по ночам, и еще прибавила, что если бы она работала днем, то могла бы тогда готовить для него нормальную домашнюю еду, а разве это не прекрасно? Тогда Рик никак не отреагировал на эти ее слова, но на следующее утро, когда Черри вернулась с очередного дежурства, Рик поцеловал ее и сказал:

— Я тут позвонил кое-кому, и со среды ты начинаешь работать только в дневную смену.

Черри была на седьмом небе от счастья — не только потому, что умудрилась так изящно избавиться от ночной смены, но еще и потому, что это был верный знак, свидетельствовавший о чувствах Рика к ней. Значит, он все-таки купился на вкусненькую домашнюю еду, а это, в свою очередь, значило, что скоро, очень скоро — всего лишь вопрос времени: недель или даже дней — он предложит ей переехать к нему. Черри еще никогда не жила с мужчиной и теперь просто не могла дождаться, когда эта новая жизнь наступит.

Конечно, придется объясниться с Грейс, и, конечно, желательно бы поскорее — хотя бы потому, что скоро осень, а Центральный парк всего в нескольких кварталах от дома Рика. Подумать только, какую же прекрасную осень они проведут вместе!

Самое интересное, что они с Риком теперь работали вместе. В больнице они специально не скрывали свои отношения, хотя было ясно, что Рик не хочет их афишировать. Как-то раз Черри хотела украдкой поцеловать его, когда вокруг не было ни души, кроме одного-единственного спящего пациента, но Рик остановил ее, твердо положив ей руку на плечо.