Образование Древнерусского государства - [14]

Основные выводы ученого сохраняют свое значение и сейчас. По мнению В. Г. Васильевского, Житие св. Стефана Сурожского было написано ранее конца X в., описываемые же в нем события относились к первой трети IX в. (именно тогда жил упомянутый в источнике преемник св. Стефана сурожский архиепископ Филарет, при котором и состоялось нападение на Сурож[159]). Но приводимые в славянском варианте Жития св. Стефана подробности интересующего нас события (в кратком греческом оригинале их нет)[160] заставляют отнестись крайне скептически к исторической основе этого литературного памятника. Житие рассказывает о том, как на крымское побережье обрушилась новгородская рать во главе с князем Бравлином. «Великая» рать князя Бравлина, который был «силенъ зело», повоевала византийские владения от Херсонеса до Керчи, а затем подступила к Сурожу. Осада продолжалась десять дней, захваченный в итоге город подвергся разграблению. Но в местном богатейшем храме Св. Софии с Бравлином произошла «неприятность»: у гробницы Стефана Сурожского его охватил странный недуг — «обратися лице его назад». Все стало на свои места после того, как Бравлин отдал приказ прекратить разграбление города, вернуть все отнятое и отпустить пленных. Под впечатлением чуда Бравлин принял христианство, акт крещения совершил архиепископ Филарет[161]. Трудно найти в данном источнике историческую основу. Тем не менее встречаются исследования, в которых без всякой критики принимаются все подробности, служащие даже для выводов о развитии дипломатии восточных славян[162]. А. Н. Сахаров на основе анализа рассмотренного источника делает вывод и о политическом развитии восточных славян: «Думается, что нападение Руси на Сурож в конце VIII или в начале IX в., как и переговоры, проведенные там руссами, отражают тот этап в истории русской государственности, когда древние русы, не создав еще сильного и единого государства, не осмелились атаковать столицу Византии, а нападали лишь на ее окраины»[163]. Видимо, ближе к истине те исследователи, которые считают, что Житие св. Стефана Сурожского представляет больший интерес для истории русской литературы, чем для истории как таковой[164].

Данные Жития св. Георгия Амастридского традиционно пользуются большим доверием историков. Согласно исследованию В. Г. Васильевского, автором жития являлся известный агиограф диакон Игнатий (770/780 — после 845). Точно датировать описанное в житии нападение росов на малоазиатский берег Черного моря не представляется возможным. Отсутствие в источнике упоминаний об иконах указывает на «иконоборческий» период его появления, закончившийся со смертью императора-«иконоборца» Феофила в 842 г. Георгий, у могилы которого появляются чудесные знамения, умер ок. 806 г. Соответственно, русский поход заключается в хронологические рамки с 806 по 842 г. Таким образом, в Житии св. Георгия Амастридского может содержаться первое упоминание этнонима «рос».

В житии рассказывается о нашествии «варваров» росов — «народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия» — на главный город византийской фемы Пафлагонии — Амастриду. Из столь нелестной характеристики становится понятным, что византийцы не первый раз сталкивались с росами («как все знают»). Бесчинства росов описываются в самых мрачных тонах: «Храмы ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их [нечестивые] алтари, беззаконные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее силу. Убийство девиц, мужей и жен; и не было никого помогающего, никого, готового противостоять». Однако населению Пафлагонии чрезвычайно повезло: незадолго до описываемых событий умер Георгий, у могилы которого проявились чудесные знамения. Потрясенный ими предводитель росов немедленно прекратил насилия и склонился к правой вере. Завершая рассказ о русском набеге автор жития обращает внимание на огромное значение чудес, произошедших у гроба Георгия (чудеса у могилы — важное условие канонизации): «Один гроб был достаточно силен для того, чтобы обличить безумие варваров, прекратить смертоубийство, остановить зверство, привести [людей], более свирепых, чем волки, к кротости овец и заставить тех, которые поклонялись рощам и лугам, уважать Божественные храмы. Видишь ли силу гроба, поборовшего силу целого народа?»[165]

Нападение на Амастриду в первой половине IX в. не подтверждается другими источниками, в связи с чем ряд исследователей (особенно западных) склонны видеть во фрагменте о росах позднюю интерполяцию, воспроизводящую события 860 г. или даже 941 г.[166] Как бы то ни было, типичность данного сюжета очевидна. Обращается также внимание на мирные отношения народа «рос» и Византии в конце 30-х гг. IX в., о чем свидетельствуют Вертинские анналы. Но привлечение того же источника позволяет некоторым исследователям прийти к выводу, что поход на Амастриду явился следствием безрезультатной миссии русов в Константинополь в 837 г.[167], или же как раз мирная инициатива русов, явившихся в Константинополь, а затем в Ингельсгейм, была предпринята после событий, описанных в Житии св. Георгия Амастридского