Образ жизни - [87]
Глава 30
Подошли к концу отведенные под проект два года. Желающих выложить полмиллиона за кота в мешке не нашлось. Было несколько заманчивых предложений, но они не вписывались в усвоенные Дрором постулаты, и он отверг их. К этому времени из разговоров с потенциальными заказчиками у Петра сложилось отличное от Дрора видение дальнейшей судьбы проекта. Успешный производитель мебели из стекла и металла несколько раз приезжал и подолгу беседовал с Петром. Они сошлись во мнении, что в стране достаточно иметь один комплект FDS Family, что год или два уйдут на обучение рынка, осознание им вновь открывшихся возможностей. Сложился заманчивый альянс: Пётр реализует ноу-хау, новый партнёр организует производство, Ури обслуживает экспорт оборудования.
— Не о чём говорить, — заявил Дрор, — он хочет бесплатно получить проект.
Предприниматель поблагодарил Петра за идею и ушёл.
Просматривая почту, Пётр нашёл письмо об увольнении.
— Я хочу выступить на Совете директоров «теплицы», — сказал он Дрору. — Ты помнишь наш уговор? Я свою часть выполнил.
— Помню. Деньги кончились, но проект не закрыт. У меня много времени.
На Совет Дрор пришёл с коробками образцов, большими фотографиями FDS — подготовился. В пространной речи он подробно описал весь путь проекта, начиная от победного противостояния с референтом, выгодной сделки по приобретению документации и до создания первого (читай в мире) комплекта машин под общим названием FDS Family. Вывод напрашивался сам собой: отдать такую жемчужину меньше, чем за полмиллиона — преступление. Пётр ратовал за стартовую площадку, всё остальное брался сделать самостоятельно. Проекту нужен не благодетель, решивший рискнуть деньгами, а деловой партнёр, готовый работать ради будущих благ. Он апеллировал к здравому смыслу, исходя из своих понятий. Закончил и положил на стол программу со сроками и издержками.
После недолгой дискуссии люди, не так давно пожелавшие Петру удачи, дружно отправили его за пособием по безработице, поддержали потуги Дрора продать проект подороже и одобрили программу, представленную Петром.
«…Знаешь, я всегда завидую спокойствию, с каким он принимает удары судьбы. Правда и то, что ударами он их не считает, называет зигзагами и добавляет: лучше жалеть о содеянном, чем о несодеянном. Ему, может, действительно интересно, а мне чуть худо не стало, когда он сообщил, что идёт оформлять пособие по безработице. Дело тут вовсе не в деньгах. По нашим меркам и потребностям, я неплохо зарабатываю, и пособие где-то процентов семьдесят от его зарплаты, нам хватает и детей поддерживаем, но представить, как Пётр ходит отмечаться, высиживает очередь, на обратном пути делает покупки… Я знаю, тебе понятно моё смятение. Как-то я спросила его: — Ты скучаешь по работе? Тебя не угнетают домашние заботы? — Он рассмеялся: — Я самый счастливый человек на свете. Со мной моя семья и книги, о которых я мог только мечтать. Кончится пособие, пойду работать, была бы шея… — Мне обидно и жаль до боли, что он всю жизнь изобретает велосипед, затыкает дыры и, в конце концов, вернётся к тому, с чего начал. Что же ещё!
На работе он познакомился с молодой особой из англоязычного кибуца, и теперь она носит ему книги из библиотеки — серию семьи Дюрант, Пола Джонсона… В моё отсутствие он читает, а поскольку ему не перед кем излить свой восторг, встречает меня цитатами — такими далёкими от дня, проведенного в больнице, что я вымученно улыбаюсь, киваю и ускользаю в душ. Одну я всё таки приведу: «…варваром был в глазах эллина всякий, кто довольствуется верой без разума и жизнью без свободы.»[32] Это про нас.
Пётр ходит на рынок, варит, убирает. Я живу на всём готовом, вспоминаю добрым словом службу национального страхования и терпеливо слушаю умные мысли умных людей. При всей моей любви, я не могу заменить ему утрату друга.
Понемногу начинаю привыкать. Вчера за полночь пережидали обстрел в комнате безопасности. Пили кофе, слушали музыку при свечах… Уснули, так и не дождавшись отбоя. Ко всему привыкаешь.
Смотрю по сторонам, ищу и нахожу радующие душу черты. На неделе утром спешила в Цфат. Плюхнулась на сиденье автобуса, отдышалась, собралась вздремнуть. Внутри где-то зашевелился червячок беспокойства. Стала проверять себя. Дверь закрыла — помню. Бойлер! Не могу вспомнить. Выскочила из автобуса, взяла такси… Это присказка. Водителю следующего рейса показала билет, спросила: — Годится?
— Вообще-то нет, — я раскрыла кошелёк, — водитель твоего рейса звонил мне, предупредил, что ты вышла. Проходи.
На душе потеплело. Дремать мне уже не хотелось, смотрела на кибуцные сады и размышляла об израильских автобусах, водителях и пассажирах. Здесь шутят: хочешь сыграть в израильскую рулетку — садись в первый попавшийся автобус. Водители в форме, многие при галстуках, не шофера — капитаны в бурном море человеческих страстей. Огляделась. Впереди девчушка-солдатка с большим рюкзаком у ног и винтовкой, несуразно громоздкой на её коленях. Через проход от меня напомаженный юнец с набором колец в ушах выдувал пузыри из жвачки и говорил по мобильнику. Заметил, что я смотрю на него, слизал пузырь и улыбнулся. Привыкаю, пора уже.»
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга не только о фашистской оккупации территорий, но и об оккупации душ. В этом — новое. И старое. Вчерашнее и сегодняшнее. Вечное. В этом — новизна и своеобразие автора. Русские и цыгане. Немцы и евреи. Концлагерь и гетто. Немецкий угон в Африку. И цыганский побег. Мифы о любви и робкие ростки первого чувства, расцветающие во тьме фашистской камеры. И сердца, раздавленные сапогами расизма.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.