Образ жизни - [81]
«… Это письмо о моём устройстве на работу и обретении вновь статуса лечащего врача. После почти года стажировки, читай работы, в приёмном покое, прохождения собеседований и получения разрешения на работу, я оказалась в парадоксальной ситуации, устраивающей всех, кроме меня. От меня больной поступает с готовым диагнозом, дальнейшее обследование почти всегда подтверждает его, многие больные не нуждаются в госпитализации, и я справляюсь с их хворью на месте. В сомнительных случаях со мной охотно советуются — я превратилась в безвозмездного донора знаний и опыта двух поколений врачей, волонтёра с оплаченным проездом к месту работы. Пётр посоветовал мне хлопнуть дверью. Я не сразу решилась. Спросила: — А если она больше не откроется? — Он ответил с присущей ему уверенностью: — Постучим в другую. — И я осталась дома, приготовила завтрак, проводила мужа, улеглась и уснула. Часов с десяти начались звонки. Уходя, Пётр предупредил меня: — Не снимай трубку. Я звонить не буду. — Звонили настойчиво. Я всякий раз дёргалась, осаживала себя, пока не сочла за лучшее уйти из дома. Взяла книгу, подстилку, пару мандарин и поползла в лес на гору. Не тут-то было. Лес у нас огорожен, а на входе и дальше по дороге мальчики-солдаты натаскивали собак искать взрывчатку. Я остановилась в нерешительности. Вика, надо пожить в Израиле, привыкнуть и не удивляться. Мальчик, дежуривший у ворот, сложил пальцы в характерный жест, означающий «немного терпения», предупредил ближайшего паренька, тот следующего, и все они держали собак, пока я шла, и улыбались. Настроение моё переменилось, я добралась до камней, которые мы давно облюбовали и где всегда присаживались, даже если в этом не было необходимости. Я сидела высоко над городом и долиной, смотрела на квадратные пруды, укрытые защитной сеткой от нашествия перелётных птиц, далёкие кибуцы и поселения. Читать я не могла, сидела с закрытыми глазами, слушала лес и буквально ощущала, как покидают меня обиды и напряжение.
Секретарь из отделения, не найдя меня, добралась до Петра, выяснила, что со мной всё в порядке, спросила, что передать заведующему? «Напомни ему, что у неё есть разрешение на работу», — посоветовал ей Пётр. В канун нового года я получила письмо и приступила к работе».
Глава 29
Пришло время выполнить условие договора, и только тогда я узнал, что полечу не один, что заказаны два билета и что Маша уже получила заграничный паспорт. Зинуля проявила деликатность — не стала выяснять, о чём родителям следует догадываться самостоятельно. Перед сном сказала как-то: — За все годы я ни разу не оставалась одна. Даже страшно.
В самолёте я дремал, время от времени открывал глаза, смотрел на дочь, прильнувшую к иллюминатору. Давно мы вместе не летали. В прошлый раз она сидела у меня на коленях и всю дорогу катала во рту леденец. Я откинулся в кресле, закрыл глаза, легонько толкнул клубок и он покатился…
— А как же Машка? — вырвалось у Зинули, когда она узнала, что Павлик покидает нас. — Она с пелёнок на него неровно дышит.
Летом восемьдесят седьмого Катя в последний раз отправилась в поход вместе с нами. Нашему обществу она предпочитала друзей, и я не знаю, почему она согласилась поехать с нами в Карелию. Озёрам Карелии посвящено столько строк, строф и песен, что лучше не состязаться в описании впечатлений. Достаточно знать: мы это видели.
Всё шло чудесно, пока однажды после долгого перехода внезапный сильный ветер не остановил нас в виду желанного берега. Мы с Катей выбивались из сил и стояли на месте.
— Передохни, сынок, — сказал Пётр, — поднял вёсла и дал ветру снести их лодку в нашу сторону. Ирина приняла у Маши конец, обернула руку верёвкой, и так, в связке, мы вывели лодки на тихую воду, прикрытую лесом. Едва лодки уткнулись в песок, Маша спрыгнула в воду, подошла к Павлику, вытерла ему лоб косынкой, и они стали рассматривать его стёртые ладони.
— Они уже не дети, — сказала мне Зинуля. — Присматривай.
— Этому можно только позавидовать, — резко и укоризненно вмешалась Катя.
Скучать Павлу не давали. Мать, отец и сестра слали отдельные письма, отвечал Павел одним общим письмом. Читали их вместе и порознь, выясняя на чьи вопросы он отвечал. Читала письма и Маша, обсуждала их с Таней, и так в нити, связывающие Павла с семьёй и с нами, вплетались и машины локоны.
Перрон. Проводы Петра с семьёй. Уже прошло отходное застолье, остались прощальные объятья и ожидание писем. С их отъездом обрывалась последняя живая ниточка, и Маша нашла способ напомнить о себе. В купе она положила на столик книгу «Чужак с острова Барра»[29]. — Передайте Павлу. Я её дважды прочла. — Ирина обняла Машу и долго не отпускала. Поезд тронулся. Зинуля заплакала, пошла за вагоном, ускоряя шаг, побежала. Виктория перехватила её, обняла. — Чего это я? — смутилась Зинуля. Виктория взяла её под руку. — Пойдём. У меня с собой.
В поезде, когда все успокоились, Ирина сказала мужу: — Таня оставила Маше «Эксодус». — Пётр кивнул. Немного погодя повернулся от окна к Ирине. — Где-то я встречал: «Любовь и щенки рождаются слепыми»[30]. Дайте им прозреть.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.