Образ мира в тексте и ритуале - [205]

Максимова Е. В. – ЕВМ

Маливанова Е. Г. – ЕГМ

Манакова О. В. – ОВМ

Махонь С. В. – СВМ

Мисник Н. – НМ

Морозов И. А. – ИАМ

Музычук Н. В. – НВМ

Назарова Е. М. – ЕМН

Никипорук Г. Ю. – ГЮН

Олейник Т. О. – ТОО

Павлова М. Р. – МРП

Перова Т. Е. – ТЕП

Пиво Л. В. – ЛВП

Плешакова В. В. – ВВП

Плотникова А. А. – ААП

Плюханова М. Б. – МБП

Рудницкая Т. И. – ТИР

Рутковская М. Ф. – МФР

Санникова О. В. – ОВС

Сегаль Е. – ЕС

Седакова И. А. – ИАС

Скиба О. Я. – ОЯС

Скидальская Е. Я. – ЕЯС

Смеркис И. Д. – ИДС

Соломко С. Г. – СГС

Старостенко Н. А. – НАС

Супрун В. И. – ВИС

Тарасова Е. – ЕТ

Тер-Аванесова А. В. – АТА

Терновская О. А. – ОАТ

Ткачева Н. А. – НАТ

Толстая М. Н. – МНТ

Толстая С. М. – СМТ

Топорков А. Л. – АЛТ

Тростникова Е. В. – ЕВТ

Трубицына Г. И. – ГИТ

Тугай И. В. – ИВТ

Тюрина Т. А. – ТАТ

Харитонова В. И. – ВИХ

Черепанова Е. М. – ЕМЧ

Шатайкина М. С. – МСШ

Шубаро О. В. – ОВШ

Якубова Н. М. – НМЯ

Янус Е. И. – ЕИЯ

Мотив посмертного хождения в верованиях и ритуале

Хотя поверья о ходячих покойниках и магические приемы защиты от них широко известны во всех славянских традициях и отражены в огромном числе популярных фольклорных текстов (быличек), Полесье оказалось единственным славянским регионом, для которого стала возможной их первичная систематизация [Толстая 2001, наст, изд., с. 379–420; Левкиевская 2012], благодаря относительной полноте сведений, собранных в экспедициях по специальной программе «Полесского этнолингвистического атласа». Далее делается попытка спроецировать полесские данные на общеславянскую плоскость, рассмотреть в свете этих данных имеющиеся материалы по другим славянским традициям и представить, хотя бы в самом общем и предварительном виде, основные линии схождений и различий между разными славянскими этнокультурными зонами. При всей неполноте или даже случайности привлеченных здесь сведений из инославянских по отношению к Полесью традиций они все же позволяют делать определенные заключения о доминантных мотивах в народных представлениях о посмертном хождении и о предпочитаемых отдельными традициями ритуальных формах защиты от ходячих покойников.

Интересующая нас тема лежит на пересечении двух крупных сфер традиционной духовной культуры – народной демонологии (низшей мифологии) и погребально-поминальной обрядности – и, соответственно, имеет два взаимосвязанных и вместе с тем автономных аспекта. Первый из них подразумевает изучение верований о хождении после смерти, о причинах, целях и способах хождения, о категориях лиц, становящихся после смерти ходячими покойниками, их облике, их действиях и их жертвах. И здесь основным источником оказываются былички, в меньшей степени прямые спонтанные высказывания носителей традиции или их ответы на вопросы собирателей. Второй аспект – это сфера ритуальной практики, система мер, как превентивных, так и актуальных, предупреждающих посмертное хождение или прекращающих (останавливающих) его, а также предлагаемые носителями традиции мотивировки и объяснения совершаемых защитных действий. Здесь главным источником служат этнографические описания обрядов и обычаев. Нужно сказать, что первый аспект, относящийся к области верований и – в широком смысле – к картине мира и помещающий ходячих покойников в контекст народной демонологии, исследован значительно лучше второго (см. прежде всего [Wollman 1920–1926; Moszynski 1967; Вакарелски 1939; 1990; Зеленин 1995; Navratilova 1996; 2005; Виноградова 2000; Седакова 2004; Левкиевская 2012]); меньше внимания уделялось самим ритуальным формам, в которых эти верования воплощаются, т. е. действиям, совершаемым превентивно в широких рамках погребального и поминальных обрядов или же окказионально с терапевтической целью, когда опасность уже наступила и требуются активные оборонительные и отгонные меры. Целью превентивных действий является оковывание, связывание, запирание покойника, лишение его физической возможности двигаться; если же профилактические меры не были приняты в свое время или оказались неэффективными, цель ритуалов состоит в изгнании ходячего покойника из сферы жизни, водворении его в мир смерти (на кладбище, в могилу) и предупреждении дальнейшего хождения всеми возможными средствами вплоть до уничтожения (сжигание трупа, отрезание головы и т. п.)[77].

Самый беглый обзор общеславянских свидетельств о посмертном хождении сквозь призму относительно полных и систематизированных полесских данных позволяет выделить устойчивый набор тем (мотивов, параметров) традиционных представлений этого типа (причины хождения и категории ходячих покойников; облик/ипостась ходячего покойника; характерные действия ходячих покойников; превентивные меры защиты от них; магические способы их изгнания и уничтожения), которые в разной степени и по-разному манифестированы в отдельных славянских этнических и региональных традициях. Различия определяются тем, каким конкретным содержанием заполняются эти рубрики, какие делаются акценты и предпочтения при выборе конкретных форм и трактовок из общего набора возможностей, как представления о посмертном хождении и связанные с ними обрядовые формы соотносятся с другими разделами верований и ритуального поведения.