Образ мира в тексте и ритуале - [166]

Стратегия удаления подразумевает несколько различных тактик: прямой отгон (в форме приказа, требования, просьбы, пожелания), остановка и отвращение с помощью устрашения, угрозы, уговора, задабривания, ублажения, лести, соблазна, самоуничижения, обмана, «предъявления» чуда, предостережения (указания на непреодолимое препятствие) и т. п., а каждая тактика в свою очередь конкретизируется в серии характерных мотивов, например, угроза обычно предусматривает тот или иной способ физического уничтожения противника (сжечь, рассечь, заколоть, утопить, закопать, съесть, сдуть, смести, растереть, смолоть, разметать и т. п.: «Зубима ћу да те изем, водом ћу да те удавим!» (Зубами тебя съем, в воде тебя утоплю! № 75); «…Ја чу ви убодем!» (Я вас заколю! № 74); «Бежи, издате, посеко те!» (Беги, издат, я тебя зарезал! № 86); нанесения телесного увечья: «Одсеко ти руке, ноге, очи те извади» (Я отрезал тебе руки, ноги, глаза тебе выколол. № 86), или магическое умерщвление: «Да увенеш, да ус’неш, кано лајно уз плот» (Чтоб ты увял, засох, как говно под забором. № 150). Реже угроза выражается через демонстрацию силы, как, например, в заговоре от укуса змеи: «Змија, љута, љутице! Твоја душа љута, а моја још по љута!» (Змия, лютая, лютища! Твоя душа лютая, а моя еще лютей! № 5), или морального превосходства: «Удри грдо, гора си од мене, бољи сам од тебе!» (Бей, чудовище, ты хуже меня, я лучше тебя! № 17).

Противоположная тактика противодействия злу – задабривание – реализуется с помощью нескольких мотивов. К противнику обращаются с лестными, ласковыми, умилостивляющими словами: «Живаче, јуначе, ти си живак, па си јунак» (Живак <‘мифологическое существо, насылающее болезнь’>, молодец, ты живак, ты герой. № 63), причем наиболее эффективный прием состоит в признании близких родственных связей с адресатом или в предложении вступить с ним в родственные отношения: «Руса, русице, моја мила душице, моја мила сестрице» (Руса, русица, моя милая душечка, моя милая сестрица. № 150); «Љута, љутице, моја мила сестрице» (Люта, лютица <рана>, моя милая сестрица. № 191); «Издате, мили брате» (Издат, милый брат. № 63); «Ви дедице, ви бабице! Ако сте стари – мушћи, башта да си; ако си старо – женско, мајћа да си; ако си младо – мушко, брат да си; ако си младо – женско, сна да си» (Вы, дедицы, вы, бабицы (демоны, вредящие новорожденным и роженицам)! Если вы старый мужчина, будь отцом; если старая женщина – будь матерью; если молодой мужчина – будь братом; если молодая женщина – будь снохой. № 134).

Тактика соблазна, применяемая для отгона злых сил и возвращения их «восвояси» (туда, откуда они пришли; к тем, кто их прислал, и т. п.), в качестве «приманки» использует также родство как некую «абсолютную ценность» и угощение как знак дружбы и расположения:

«Ајде иди у Витош планину, там ти мати, там ти башта, там ти браћа, там ти сестре. Там да вечераш» (Давай иди в гору Витош, там твоя мать, там твой отец, там твои братья, там твои сестры. Там и ужинай. № 77); «Погачу су омесили, нису наложили, тебе, ветре, чекају; ти д’ идеш, ти да ручаш. Печиво су опекли, нису га раскрчмили, тебе чекају, ти д’идеш, ти да ручаш. Вино су наслужили, нису га пили, тебе чекају, ти д’ идеш, ти да пијеш» (Булку они замесили, огня не разожгли, тебя, ветер, ждут; чтобы ты пришел, пообедал. Пирог испекли, но не разрезали его, тебя ждут, чтобы ты пришел, пообедал. Вино подали, но его не пили, тебя ждут, чтобы ты пришел и выпил. № 114).

С той же целью отвращения зла собственное пространство, куда не должна быть допущена или откуда должна быть изгнана болезнь, подвергается поруганию и уничижению как нечистое во всех отношениях и гадкое: «…туј не мош да седиш, туј омршено, туј огалатено, туј посрано, туј помочано» (тут тебе нельзя сидеть, тут нечисто, тут испоганено, тут загажено, тут обмочено. № 77); «Овде (код Стевана) нечисто за вас. Овде огалатено» (Здесь (у Стевана) нечисто для вас. Здесь загажено. № 74). Эта же тактика лежит в основе самозащиты через с а м о у н ичижение (самомрзња): «Jа сам усрана, умочана, с тешку мочку напојена, с пчешка говна нарањена» (Я загажена, обмочена, свинячей мочой напоена, собачим пометом накормлена. № 71).

4. К магическим средствам противодействия злым силам в заговорах относится еще несколько логических фигур, обладающих, по народным представлениям, отвращающей и «уничтожающей» силой. В сербских заговорах многократно встречается формула (имеющая несколько вариантов) «Лева рука крста нема, oboj’ болжи овде места нема» (У левой руки креста нет, этой болезни здесь места нет. № 58, 115, 198, 208, 546 и др.), представляющая собой заклинание, основанное на магии отрицания [Толстая 1996а; наст, изд., с. 343–348]: как левой рукой невозможно креститься, так болезни невозможно быть здесь. Всякое несовершенное действие может магически устранять («отрицать») опасное явление или состояние, ср. «…дошле црвене девојке да наберу црвено цвеће<…> Ни га набраше, ни га однесоше, ни тај бољка туј да седи» (пришли красные девушки набрать красных цветов <…> Не набрали их, не отнесли, и этой болезни тут не сидеть. № 107). Этот же магический принцип лежит в основе типичной для заговоров отсылки противника в «никуда», в «отрицательный» мир, все характеристики которого построены на отрицании характерных признаков земного мира: «Где пас не лаје, где петао не кукурече, где маука не мауче…» (Где собака не лает, где петух не кукарекает, где кошка не мяучет. № 108), и многие другие. Магическую роль исполняют также персонажи, описываемые через отрицание: «Криво не оди, немо не збори, глуво не чује, ћораво не види» (Хромой не ходит, немой не говорит, глухой не слышит, кривой не видит. № 165); «Три девојке усов пасле: једна нема, једна глува, једна слепа» (Три девушки усов <‘болезнь желез’> пасли: одна немая, одна глухая, одна слепая. № 168).