Обратная сторона тарелки - [19]
Регистрационная палата ответила замысловато и изящно в том смысле, что: «Мы отвечаем за чистоту документов, а не за чистоту сделки» — вы что-то поняли? А адвокаты не гарантировали благополучный исход судебных исков, зато гарантировали бешеные гонорары за свои услуги.
Выяснилось, что у Юры и Вещей Ольги имеется кое-какое юридическое образование. Они заперлись и засели за мой компьютер, потому что луддитовский давно пылился в разобранном виде, а корпус от материнской платы служил мусорной корзиной.
Мой безотказный старина в ужасе заглючил, замерцал, затормозил и начал выдавать фразы вроде «Оп-па, что-то пошло не так» — но, в общем, держался. К вечеру взмокшие юристы вскричали: «Эврика!»
Итак, шесть миллионеров в Ягодном, 4, расселись на лестничных ступеньках в прихожей.
— Семья! — возвестил Луддит голосом Аль Пачино из «Крёстного отца». — Мы должны стать одной семьёй.
И только?! Вот ради этой общей, заезженной, избитой, напыщенной пустой фразы она нас собрал?
— Мы должны стать семьёй в прямом смысле слова. Забыть прежние распри, переплестись родственными узами и зафиксировать данный факт в органах записи гражданского состояния! К счастью, у уважаемой Ольги Цэрэндоржоевны среди клиентуры имеются работники загса. Всё продумано! Тишина, пожалуйста, — Луддит постучал карандашом по лестничной балясине и развернул лист, испещрённый генеалогическими кружками и стрелочками.
— Итак. Мамедзяновы разводятся и делят детей пополам (заверещавшей Мамлакат — «Молчи, женщина!») К счастью, у Ольги Цэрэндоржоевны среди клиентуры имеются работницы органов опеки. Далее: Джафар женится на Тане («На этом праститутке, джалябке, принёсшем в платье?!» — «Молчи, женщина, говорю я второй раз!») Баба Нэля по документам признаётся моей и твоей (кивок в мою сторону) тётей и по совместительству бабушкой Тани. Я, как честный человек, обязан жениться на Ольге Цэрэндоржоевне. (Кто бы сомневался, видно, не теряли времени за компьютером. Есть там у меня один вредоносный игривый сайтик… Господи, да я сто лет туда не заглядывала, просто удалить забываю, честное слово!) Мы с Ольгой Цэрэндоржоевной усыновляем Таниного ребёнка, так как она будет лишена родительских прав за ненадлежащее исполнение материнских обязанностей.
Таким образом, — закончил Юра, — мы переплетаемся тесными узами и становимся одной большой дружной семьёй. А стало быть, и выселять нас не имеют права.
Последние слова потонули в жутком оре, устроенном большой дружной семьёй. Джафар украдкой плотоядно поглядывал на Таню, тут же стыдливо опуская чёрные глаза, по-девичьи осенённые длинными ресницами. Мамлакат пресекла эти похотливые взгляды и порывалась выцарапать глаза и выдрать волосы джалябке. Её ноги облеплял клубок визжащих детей.
— О горе мне! Мой муж бросил меня и возжелал молодую праститутку! Моих горемычных детей отрывают от меня! — Далее следовала непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений.
Баба Нэля кричала, что с какого перепугу она станет тёткой Луддита, если по годам они почти ровесники?! Таня, которую грозили лишить родительских прав, безутешно рыдала, приводя в порядок растерзанную причёску и не зная, куда деваться от жгучих джафаровских взглядов. Юра отбрыкивался от всех разом и кричал до хрипоты.
Для Мамлакат: «Фиктивный развод, фик-тив-ный! Твой муж останется при тебе!» Для бабы Нэли: «Что такого, очень часто племянники бывают старше тёть!» Для Тани: «Никуда твой сынок не денется, всё задумано фик-тив-но!! Главное, друзья: мы одна большая дружная семья! Мы ячейка общества, закон на нашей стороне!»
Ох, как всё было топорно сработано! Боюсь, Юра с Вещей Ольгой занимались в запертой комнате в основном не юридическими тонкостями, а синхронно тем же, чем шаловливые парочки с запрещённого сайта.
В суде нас легко разоблачили. В наши ряды затесался предатель. Кто-то принёс видео- и аудиозапись нашего кухонного, вернее, лестничного заговора. Как мы хотим переродниться между собой, чтобы обмануть истца. В зале суда на экране тряслось снятое скрытой камерой крупным планом, перекошенное носатое лицо Юры, а колонки дребезжали от его фальцета: «Фиктивная семья! Фик-тив-на-я! Ненастоящая, понарошку!»
Нам влепили штрафы за попытку мошенничества и введение суда в заблуждение.
Выяснилось, кто тайком снимал нас на телефон. Тихоня Таня! Ей пообещали, что за содействие вселят с дитём в маневренный фонд.
Мы забаррикадировались. За одну ночь установили железные решётки изнутри, а Юра заварил дверь. Нас отрезали от воды и электричества, перекрыли канализацию. Сердобольные клиентки Вещей Ольги совали нам сквозь прутья пищу и воду и принимали обратно сосуды с отходами жизнедеятельности.
Утром знаменательного дня загрохотал экскаватор, готовясь громадным ковшом вгрызться в кладовку. Это был акт устрашения, после которого мы, по-видимому, должны были посыпаться из обречённого дома как переспелый горох и подписать акт безоговорочной капитуляции.
Репортёры с утра густо оседлали деревья, откуда лучше было снимать происходящее. Просто прохожие наводили смартфоны, чтобы без промедления выложить клёвое видео на ю-туб.
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
Невыдуманные рассказы о девочках, девушках, женщинах. Одна история даже с криминальным налётом.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».