Обратная сила. Том 2. 1965–1982 - [53]
Саня держался за живот от смеха, потом хватал другой журнал и читал вслух, не вставая с койки:
Стихи, рассказы, фельетоны, шаржи и карикатуры – их веселило все, потому что было им по девятнадцать лет, а в этом возрасте человеку инстинктивно хочется радоваться и быть счастливым. Даже если идет война.
Помимо чтения старых выпусков «Крокодила» друзья рассказывали друг другу о том, что знали или читали. Началось все с брошенного вскользь замечания Сани Орлова о том, что если бы до революции существовала такая замечательная оптика, как та, которую сейчас изготавливают на их комбинате, то многие преступления удалось бы раскрыть намного быстрее. И даже вообще «раскрыть», а то ведь они так и остались нераскрытыми.
– При царизме не раскрывали только те преступления, которые раскрывать было невыгодно, – уверенно заявил Миша. – Если рабочий или кто из бедноты виноват – так раскрывали сразу, это уж ты мне поверь, а если виновный из богатеев, так старались замылить вопрос. Это же ясно! И оптика тут ни при чем.
Саня горячо вступился за следователей и криминалистов прошедших времен и принялся пересказывать все то, что прочитал в статьях своего деда Александра Игнатьевича Раевского, посвященных анализу нераскрытых преступлений. Миша слушал с огромным интересом, потом вспомнил папку, которую ему показывала бабушка: в папке лежали рукописные материалы, подготовленные одним полтавским журналистом в ходе слушаний по делу братьев Скитских. Откуда эта папка взялась и как оказалась у бабушки, Миша спросить не догадался, а бабушка ничего внуку не объяснила, только улыбнулась загадочно и сказала, что сама ходила на судебные слушания, когда они проводились в Полтаве.
– Бабушка тогда говорила, что если бы людей судили так, как положено по Талмуду, то такого не случилось бы. Судьи Сангедрина должны были обладать широким кругозором, быть мудрецами. Стать судьей мог только человек, достигший среднего возраста, то есть имеющий достаточный жизненный опыт. У Сангедрина не было ошибочных приговоров, – добавил Миша в заключение.
– У кого у кого? – переспросил недоуменно Орлов.
– Сангедрин. Иудейский суд. Его еще иногда называют «синедрион».
Саня покачал головой.
– Не слышал о таком. Что за штуковина такая?
Пришлось пересказать то, что осталось в памяти от разговоров с бабушкой и дедом. Дед прошел обычный путь образования, начал его в иешиве и закончил в реальном училище, Тору знал хорошо и готов был часами обучать внуков, рожденных уже при безбожии советской власти и предпочитавших черпать науку в школьных учебниках и на уроках, а не от «старорежимного» деда.
– Ты только представь, Саня: судьи Сангедрина обязаны были знать все семьдесят языков, на которых разговаривали в то время люди на нашей планете.
– Для чего? Переводчиков нет, что ли?
– Ты не понимаешь, – Миша с досадой махнул рукой. – Переводчик тоже человек, он может ошибиться, а может получить взятку и дать заведомо неправильный перевод в чьих-нибудь интересах. Поэтому для правосудности приговора важно, чтобы судья сам, своими ушами услышал то, что говорит свидетель. Это называется «непосредственность восприятия доказательств».
– Ничего себе, – присвистнул Саня. – И что, все судьи знали по семьдесят языков? Это ж какие мозги надо было иметь, чтобы столько выучить!
– Ну, там споры шли многолетние, всем судьям надо их знать или можно только некоторым. В общем, в конце концов сошлись на том, что среди судей Сангедрина всегда должно быть как минимум двое, знающих какой-либо из семидесяти языков. И еще знаешь, я одну штуку вспомнил сейчас… Даже не знаю, как сказать. Я же во все эти приемчики не верю…
– Говори-говори, – подбодрил друга Орлов. – Интересно же! Я столько книг в дедовой библиотеке перечитал, а ни в одной из них про это не написано почему-то.
– В общем, судьи Сангедрина должны быть знакомы с приемами магии, – выпалил Миша, собравшись с духом.
– Магии? – озадаченно переспросил Орлов. – Я не понял, что ты имеешь в виду. При чем тут магия-то? Фокусы, что ли, показывать, как в цирке?
– Да нет же…
Миша Штейнберг уже и сам не рад был, что завел разговор на эту тему. Сейчас Саня его высмеет и будет считать буржуазным мракобесом.
– Я ж говорю: я сам в это не верю. Но древние иудеи верили, что есть люди, которые обладают сверхъестественными способностями. И если такого человека привести на суд, он может смотреть на свидетеля и внушать ему без слов, какие показания давать. Так вот судьи Сангедрина должны были уметь распознавать таких колдунов и нейтрализовывать их воздействие. В общем, это я к тому говорю, что к отбору судей предъявлялись очень высокие требования, чтобы обеспечить справедливый приговор.
Ноябрь 1982 года. Годовщина свадьбы супругов Смелянских омрачена смертью Леонида Брежнева. Новый генсек — большой стресс для людей, которым есть что терять. А Смелянские и их гости как раз из таких — настоящая номенклатурная элита. Но это еще не самое страшное. Вечером их тринадцатилетний сын Сережа и дочь подруги Алена ушли в кинотеатр и не вернулись… После звонка «с самого верха» к поискам пропавших детей подключают майора милиции Виктора Гордеева. От быстрого и, главное, положительного результата зависит его перевод на должность замначальника «убойного» отдела.
50-й, юбилейный роман Александры Марининой. Впервые Анастасия Каменская изучает старое уголовное дело по реальному преступлению. Осужденный по нему до сих пор отбывает наказание в исправительном учреждении. С детства мы привыкли верить, что правда – одна. Она?– как белый камешек в куче черного щебня. Достаточно все перебрать, и обязательно ее найдешь – единственную, неоспоримую, безусловную правду… Но так ли это? Когда-то давно в московской коммуналке совершено жестокое тройное убийство родителей и ребенка.
Приходя в ночной клуб, чтобы весело провести время и послушать выступление популярной рок-группы, посетители не догадывались, что среди них находится настоящий фанат солистки Светланы Медведевой, который безжалостно убивает каждого, кто критикует певицу. После убийства фанат пишет письма своему кумиру, но получает эти письма совсем другой человек…
Такого странного дела в практике Анастасии Каменской не было давно. Неизвестному писателю Андрею Кислову крупно повезло. По его единственному роману, изданному за свой счет, хотят снять сериал и предлагают солидный гонорар. Разумеется, тот с радостью соглашается. А потом внезапно объявляет, что не подпишет договор ни на каких условиях. На кону большие деньги, и к выяснению причин столь загадочного отказа привлекают сотрудника частного детективного агентства – Настю Каменскую. Но вскоре та становится главным подозреваемым в деле об убийстве.
Во время съемок телесериала в парке `Сокольники` убит водитель съемочной группы и бесследно исчезла жена сценариста. На первый взгляд все указывает на очередную разборку между криминальными группировками, ведь убитый водитель связан и с азартными играми, и с наркотиками. Однако вскоре появляется версия о том, что убийство на съемочной площадке направлено на срыв работы по созданию сериала, а это, в свою очередь, выводит на первый план новых подозреваемых. В этот раз сотруднику уголовного розыска Насте Каменской работать куда труднее, чем раньше: полковник Гордеев ушел на пенсию, а с новым начальником отношения у нее никак не складываются.
Каждый сам за себя, каждый одержим своим - кто безрассудной любовью, кто ненавистью, которая не дает дышать. И каждый бесконечно одинок в скорлупе собственного "я" Особенно остро переживает свое одиночество Вероника, врач, волею обстоятельств ставшая домработницей в большой, обеспеченной и сложной семье Здесь у всех свои проблемы, свои амбиции, свои счеты друг с другом И только ли в этой семье так - разве где-то в огромном мегаполисе, легко перемалывающем судьбы людей, жизнь устроена иначе? Веронике надо выжить, уцелеть в этом холодном и жестоком мире Но оказывается, чтобы выжить, надо непременно помогать - пусть и тайно - другим, чужим и чуждым, в сущности, людям.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Анастасия Каменская и ее бывший коллега Юрий Коротков приехали в далекий сибирский город Вербицк. Настин брат собирается построить здесь дорогой пансионат и попросил их найти подходящее место.Однако властям Вербицка не до московских инвесторов. В самый разгар предвыборной гонки по городу прокатилась волна таинственных убийств экологов. Люди во всем винят чиновников. Уж больно рьяно мэр и его друзья отстаивают звероферму, притаившуюся в глухом таежном лесу. А ведь говорят, что именно она – ферма – вредит местной экологии.
50-й, юбилейный роман Александры Марининой. Впервые Анастасия Каменская изучает старое уголовное дело по реальному преступлению. Осужденный по нему до сих пор отбывает наказание в исправительном учреждении. С детства мы привыкли верить, что правда – одна. Она?– как белый камешек в куче черного щебня. Достаточно все перебрать, и обязательно ее найдешь – единственную, неоспоримую, безусловную правду… Но так ли это? Когда-то давно в московской коммуналке совершено жестокое тройное убийство родителей и ребенка.
Вы когда-нибудь слышали о термине «рикошетные жертвы»? Нет, это вовсе не те, в кого срикошетила пуля. Так называют ближайшее окружение пострадавшего. Членов семей погибших, мужей изнасилованных женщин, родителей попавших под машину детей… Тех, кто часто страдает почти так же, как и сама жертва трагедии… В Москве объявился серийный убийца. С чудовищной силой неизвестный сворачивает шейные позвонки одиноким прохожим и оставляет на их телах короткие записки: «Моему Учителю». Что хочет сказать он миру своими посланиями? Это лютый маньяк, одержимый безумной идеей? Или члены кровавой секты совершают ритуальные жертвоприношения? А может, обычные заказные убийства, хитро замаскированные под выходки сумасшедшего? Найти ответы предстоит лучшим сотрудникам «убойного отдела» МУРа – Зарубину, Сташису и Дзюбе.
Вы когда-нибудь слышали о термине «рикошетные жертвы»? Нет, это вовсе не те, в кого срикошетила пуля. Так называют ближайшее окружение пострадавшего. Членов семей погибших, мужей изнасилованных женщин, родителей попавших под машину детей… Тех, кто часто страдает почти так же, как и сама жертва трагедии… В Москве объявился серийный убийца. С чудовищной силой неизвестный сворачивает шейные позвонки одиноким прохожим и оставляет на их телах короткие записки: «Моему Учителю». Что хочет сказать он миру своими посланиями? Это лютый маньяк, одержимый безумной идеей? Или члены кровавой секты совершают ритуальные жертвоприношения? А может, обычные заказные убийства, хитро замаскированные под выходки сумасшедшего? Найти ответы предстоит лучшим сотрудникам «убойного отдела» МУРа – Зарубину, Сташису и Дзюбе.